Он устал с дороги, и вяло наблюдал, как ровная лента асфальта мягко стелется под колеса отлично отлаженного автомобиля, закрепленного за секретарем Берии.
– Приехали, – Тимур остановил машину за квартал от нужного дома, – дальше пешком. Таково указание наркома.
– Ясно, – Дадуа попрощался с водителем и, выбравшись из машины, пошел дворами, тщательно проверяя, нет ли за ним слежки.
Нет, слежки не было. Вахтанг спокойно дошел до нужного подъезда и, не дожидаясь лифта, быстро поднялся на третий этаж. Два коротких, один длинный звонок. Давно заученный наизусть условный сигнал. Куда ж без конспирации? Губы Дадуа тронула легкая усмешка. Лава всегда был фантазером и выдумщиком. Ну, кому придет в голову следить за главой всесильного ведомства, одно название которого вызывает трепет у широких народных масс?
Дверь открыл сам Лаврентий Берия.
– Я ждал тебя, друг, – нарком заключил Вахтанга в свои разлапистые объятия, – только ты можешь заняться тем делом, которое я хочу тебе поручить. Другие не справятся, или сойдут с ума. Не для их костных мозгов то, что тебе предстоит сейчас осмыслить. Знакомься, Савва Валерьянович Сорокин. Твой напарник и помощник во всех светлых начинаниях.
Берия провел Вахтанга в маленькую комнату с плотно задернутыми гардинами на высоких полуовальных окнах. За стоящим в комнате столом, положив ногу на ногу, восседал сухощавый жилистый человек с большим шрамом на приятном интеллигентном лице.
– Вам предстоит сражаться с тем, что в стародавние времена именовалось одним емким словом – «нечисть», – Берия смотрел на Дадуа поверх своего знаменитого пенсне, – с победой Октябрьской Социалистической Революции это племя окончательно распоясалась и творит черт знает что. Оно и понятно, Советская власть официально отрицает существование всей этой самой нечисти, а та и рада стараться, устроила сущую вакханалию. Сладу никакого с ней нет, страдает наш советский народ от этой мразоты. Пришла пора для создания секретного спецотдела. Считаю, что именно в недрах НКВД должна родиться служба по борьбе с бесовским подпольем. Кому, как не нам бороться с этими исчадьями ада?!
– Что ты такое говоришь? – Вахтанг смотрел на друга с изумлением, – да вы в Москве тут совсем с ума, что ли посходили? Ты зачем меня из Грузии вызвал, что бы про каких-то ведьм, да леших рассказывать? Кто этот Савва Валерьянович? Вы, что, меня разыгрываете, что ли? – Вахтанг с негодованием бросил взгляд на невозмутимо раскуривавшего трубку Сорокина.
– Я, с вашего позволения, потомственный бесогон, – Сорокин смотрел на Вахтанга с вызовом, – и мой дед, и мой отец боролись с этими, как вы выразились, ведьмами, да лешими. Кстати бесово племя не ограничивается этими персонажами, есть куда более страшные представители потустороннего мира, приносящие людям реальный вред, сеющие беды и смерть. Раньше с ними боролись мы, специально подвигнутые на это люди, после семнадцатого года начались гонения на священнослужителей, и нас эти репрессии тоже коснулись. Я вот из своих сорока лет почти пятнадцать в лагере просидел. «Пришили» религиозную агитацию и паникерские настроения.
– Донесения с мест, Вахтанг, вещь упрямая, – нарком помассировал указательными пальцами разрывающиеся от хронических головных болей виски и, понизив голос, продолжил, – так вот, я распорядился направлять мне сообщения о всех невероятных событиях, происходящих на просторах нашей огромной страны. И знаешь, что, Вахтанг?
– Что?!
– Подобных сообщений с мест довольно много, и смертей простых советских людей тоже очень много. Нельзя сидеть, сложа руки, и отмахиваться от проблемы. Чекисты так не поступают, а мы с тобой – чекисты, Вахтанг. Понятно, что всему НКВД я про это рассказать не могу, а вот тебе смог, ибо, считаю своим другом, – Берия сорвал с носа пенсне и с досадой бросил его на стол, – короче, не желаешь принять вновь сформированный секретный спецотдел, уезжай обратно в Грузию. Пей вино, ешь шашлык, люби женщин. С нечестью будем бороться без тебя. В памяти народа СССР мы останемся лишь обычными чекистами, и почти никто не будет знать о наших победах над другими врагами, которых советская власть просто не признает, но от этого они не перестают быть врагами, так-то, Вахтанг!
Берия встал из-за стола и, подойдя к окну, резко рванул створку на себя. В комнату ворвался морозный воздух. Нарком ослабил галстук и расстегнул верхнюю пуговицу сорочки.
– Дай закурить, Вахтанг!
– Ты ж не куришь, Лава.
– Закурю, хоть, врачи и запретили мне придаваться этой пагубной привычке, – Берия метнул в Вахтанга острый, словно лезвие бритвы взгляд, – когда теряешь друзей, становится очень обидно. Ведь старый друг – это всегда частица тебя самого. Ты мне веришь, Вахтанг?