— составление периодических статистических ведомостей.
Во главе отделов находились начальники, преимущественно офицеры, которые в период следственной службы были помощниками комендантов общеполицейских подразделений в сфере следственной службы. В случае необходимости отделы подвергались внутреннему делению на специализированные бригады — например, фальсификации, кражи или антигосударственных преступлений. В районных и городских комендатурах, в которых отсутствовали следственные отделы, функции филиалов следственного сектора выполняла в ограниченной сфере общая полиция. Распоряжение от 1927 года было результатом политики объединения всех секторов ГП в единый орган службы безопасности. После ликвидации политической полиции следственная полиция была включена в службу общей полиции. При этом реформаторам не удалось избежать побочных результатов. Несмотря ни на что, сектор криминальной службы занял приоритетную позицию в полицейском корпусе, начальники этой службы более или менее формально выполняли функции заместителей или помощников районных, городских и воеводских комендантов. В результате всего этого вся ГП стала «проследственной» и в таком виде функционировала до 1939 года.
Тогдашние власти часто переоценивали значение этих организационных изменений. Со страниц газеты «Администрация и Государственная полиция» в то время звучало: «Новая организация криминальной полиции, основывающаяся на централизации этого сектора службы, ставит польскую полицию в исключительное положение, что во многих странах является пока только стремлением к этому властей безопасности». В конце концов, министр внутренних дел 6 мая 1927 года создал следственные управления во всех воеводских комендатурах и следственные отделы в 9 городских комендатурах (в Лодзи, Кракове, Львове, Познани, Быдгоще, Гнежне, Торуне, Грудзёндзе и Вильно), а также в 32 районных комендатурах ГП (районов: Варшавского, Плоцкого, Вроцлавского, Пётроковского, Калиского, Келецкого, Бендзинского, Радомского, Ченстаховского, Любельского, Замойского, Белостокского, Гродзеньского, Тарновского, Пшемыского, Дрохобыцкого, Жешовского, Тарнопольского, Станиславовского, Стрыйского, Островского, Тчевского, Луцкого, Ковельского, Ровенского, Брестского, Пинского, Новогрудского, Барановецкого, Щвеньчаньского и Вилейского). Следует отметить, что из этих 32 отделов 15 находились в восточных районах.
После 1927 года работа криминальной полиции полностью строилась на измененных принципах. В 1927–1939 годах только следственные службы не были затронуты серьезнейшими реорганизациями. Они только совершенствовали существующую организационную модель. Какими же основными правилами управлялась деятельность следственной полиции в послемайский период? Прежде всего, руководство отказалось от создания автономных подразделений в рамках единого полицейского корпуса (политическая полиция, следственная или пограничная). Накопленный опыт позволил критически оценить результаты существования этого рода структур, которые привели к компетенционным конфликтам, нездоровой конкуренции и неэффективной деятельности. Поэтому также были предприняты меры, направленные на интегрирование всего полицейского корпуса. Тогда идеологи реформы покончили решительным способом с практикой «полиция в полиции», выражением которой являлась выделенная из корпуса так называемая политическая полиция. Несмотря на принятие принципов централизации и единства действий и организации Государственной полиции, руководство обращало внимание на специальную подготовку сотрудников для выполнения определенных задач. В 1928 году руководство ГП начало проводить политику, определенную как «создание проследственной полиции».
В 1931 году на служебном совещании начальников полицейских подразделений Поморского округа начальник следственного отдела в Торуне подинспектор С. Миттлендер уточнил это понятие следующим образом: «Мерой значимости полиции данного округа является организационная гибкость, выражающаяся в способности проведения быстрых и правильных действий и в реагировании на проявления преступности, угрожающей нормальным соотношениям общественной безопасности. Брошенный три года назад лозунг расширения следственной полиции в структуре полицейского корпуса имел целью повышение именно этой подготовки ГП. В результате этой акции следственная служба была в первую очередь сконцентрирована в больших следственных подразделениях в целях подготовки молодых людей в качестве специалистов, способных к самостоятельной следственной работе, а затем в течение последних лет был направлен в общую службу целый ряд сыщиков, даже из числа наиболее ценных сотрудников следственной службы, которые на должностях комендантов постов приносят значительную пользу с учетом приобретенного ими многолетнего профессионального опыта».
Вместе с ликвидацией автономной политической полиции и равноправным трактованием отдельных служебных секторов было начато форсирование новой концепции функционирования органов порядка в Польше. До сих пор считалось, что борьбой с криминальной и политической преступностью должны были заниматься специализированные полицейские службы. В то же время с 1928 года начался процесс подключения общей полиции к выполнению задач в сфере следственной и политической службы. Сотрудники криминальной полиции все чаще переходили на работу на должности комендантов постов и начальников комиссариатов.
Одновременно полицейские общей службы стали направляться на следственные курсы для обучения. Поэтому также, согласно мнению тогдашних полицейских властей, следственное усиление полиции являлось «не чем иным, как только теоретическим и практическим обучением полиции искусству проведения допросов, расследований, умения быстрой ориентации по отдельным делам и происшествиям, быстрого и обстоятельного ознакомления с территориальными и персональными отношениями, очень подробного ознакомления с материалом в отношении преступных элементов на данной территории… Независимо от этих данных в полицейском следует выработать надлежащую инициативу, сметливость и способность делать логические выводы по каждому делу, потому что усвоение всех этих положительных качеств одновременно, безусловно, повлияет на получение лучших результатов работы полицейского на территории в выявлении преступлений, чем это происходит в настоящее время».
Руководство ГП предположило, что благодаря этим действиям будут получены положительные результаты. Во-первых, возрастет эффективность работы в борьбе с преступностью. Во-вторых, это предупредит внутренние компетенционные конфликты и приведет к полной интеграции полицейского корпуса. В-третьих, такой подход создаст современный и четко действующий полицейский институт. Согласно мнению Главного коменданта ГП генерала Кордиана Заморского, разделение полиции на общую и следственную вызвало «нехорошие результаты». Поэтому целью руководства полиции стало создание условий к объединению этих двух служб, потому что, как утверждал Главный комендант ГП, «приходится слышать, что общая и следственная полиция представляют собой две разные вещи. Это является ошибкой, а результат ошибки отражается на совокупности дел, так как общая полиция считает, что следственные вопросы ее не касаются». Откладывая в сторону доктринальную риторику, следует помнить, что с обостряющимся конфликтом правящего лагеря с парламентской оппозицией роль репрессивных органов значительно возросла. В это время ситуация диктовала необходимость того, чтобы в борьбе с оппозицией принимал участие не только политический сектор, но и вся полиция.
В 1936 году на основании новых положений об организации ГК ГП подвергся достаточно серьезной реорганизации IV Отдел — Центр следственной службы. Тогда указанный отдел пополнился вновь созданным рефератом по специальным вопросам. Он занимался широко понимаемой политической преступностью. В секретном циркуляре была определена сфера деятельности этого реферата:
— надзор над действиями следственной службы в сфере борьбы с подрывным движением;
— координация акций по борьбе с антигосударственной д е ятельностью;
— инструктаж следственных органов и руководство важными акциями по борьбе с подрывным движением;
— сбор информационных материалов и их обработка;
— ведение картотек лиц, принимающих участие в подрывной деятельности;