Экстренно собравшиеся в Лефортовском дворце представители боярства стали келейно решать вопрос о престолонаследии. В совещании участвовали члены Верховного тайного совета – Г. И. Головкин, Д. М. Голицын, А. Г. и В. Л. Долгоруковы, А. И. Остерман, а также получившие к этому времени права членов совета генерал-фельдмаршалы М. М. Голицын, В. В. Долгоруков и губернатор Сибири М. В. Долгоруков. Таким образом, из восьми «верховников» четверо представляли клан Долгоруковых, двое – клан Голицыных. В результате бурных дебатов решили предложить российский трон Анне Ивановне (Иоанновне) – средней дочери Ивана Алексеевича, племяннице Петра I, вдовствующей герцогине Курляндской. Идея «верховников», предложенная Д. М. Голицыным, заключалась в ограничении самодержавной власти будущей государыни при усилении политических позиций членов Верховного тайного совета. Для этого постановили «послать к ее величеству кондиции»; их подписание должно было послужить гарантией сохранения власти и обеспечения личной безопасности тогдашних олигархов.
Основные положения «Кондиций», а по сути ультиматума, предложенного Анне Ивановне, которые она подписала 25 января 1730 г., были следующие. Герцогиня обязалась без согласия «верховников» ни с кем не начинать войны и не заключать мира; верных подданных никакими новыми податями не отягощать и государственных доходов в расход не употреблять; в знатные чины, как светские, так и военные выше полковника, никого не производить; у шляхетства «живота, имения и чести» без суда не отнимать. Кроме того, государыня обязывалась в брак не вступать и наследника себе не назначать. В случае нарушения этих условий она лишалась короны.
Двойственность документа вполне очевидна. С одной стороны, он является первым опытом ограничения самодержавия в России: в его тексте заложены далеко идущие идеи некоего подобия демократизации общества, сформулированные в понятиях XVIII в. С другой стороны, нельзя забывать, что ограничительными «кондициями» «верховники» готовили почву для реализации совсем других планов. Предложение племяннице Петра Великого занять престол было лишь ширмой, за которой скрывалось желание в ближайшее время передать бразды правления кому-либо из представителей знатных российских фамилий. Не стоит забывать, что Анна была дочерью Ивана, брата Петра, который отказался от своего имени и от имени своего потомства от претензий на российский престол. Так что возможность позднее поднять вопрос о легитимности пребывания Анны Ивановны у власти «верховники» могли. Подобный случай в истории России будет повторен с сыном другой Анны – старшей дочери Петра, но это будет несколько позднее…
Однако «верховники», уже представлявшие себя новыми правителями России, допустили несколько серьезных ошибок. Во-первых, после единодушного избрания императрицы члены Сената, Синода и российский генералитет не были ознакомлены с текстом «Кондиций». Во-вторых, в письме к герцогине Курляндской олигархи сообщили, что «пункты» одобрены «всеми духовными и светскими чинами», и тем самым совершили подлог. В-третьих, они недооценили возможности оппонентов, направивших в Митаву собственных гонцов.
Одного из таких тайных гонцов отправил к Анне Ивановне П. И. Ягужинский, который призывал не во всем доверять посланникам «верховников», а подождать до Москвы, где ей откроют «истинную правду». Оперативные возможности «недреманного государева ока», как нарек Ягужинского Петр Великий, были далеко не самыми худшими. Обер-прокурор имел достаточно информаторов в различных кругах и мог вполне определенно проанализировать сложившуюся ситуацию. В качестве гонца он выбрал своего адъютанта П. С. Сумарокова, бывшего к тому же камер-юнкером гольштейн-готторпского двора и в этом качестве имевшего преимущества для поездок. Сумароков имел в этом деле и личную мотивацию: Ягужинский обещал в случае успешного выполнения задания отдать ему в жены свою дочь, в которую адъютант был влюблен.