Портеры появились с опозданием минут на двадцать, что для бывших хиппи было поразительной точностью. Выйдя на крыльцо, Кит взял у Гейл матерчатую сумку со всякой зеленью, а Джеффри достал из машины картонную коробку, доверху наполненную пластмассовыми баночками и упаковками.
– Я все приготовила дома, – сообщила Гейл. – Надо только разогреть. А то иначе нам пришлось бы дожидаться ужина несколько часов.
– Ну, плита у меня, кажется, есть.
– Какой очаровательный дом! – воскликнула Гейл, когда они вошли. – Ты здесь и вырос?
– Я тут родился и воспитывался. Но пока еще не вырос.
Гейл рассмеялась, и Кит проводил их обоих в кухню. Там они сложили все привезенное на стол, и Гейл сказала:
– Кэрри, срочно.
– Извини?
– В Антиохии, – начал объяснять Джеффри, – был небольшой, но чудесный индийский ресторанчик, где готовили кэрри на вынос, и называется он «Кэрри, срочно».[26] И теперь всякий раз, когда Гейл не хочется готовить, она говорит: «Позвони в „Кэрри, срочно“». Но думаю, заказ на доставку в Спенсервиль они не примут.
– А что, стоит попробовать. Вы уж меня извините, что я на вас все это взвалил.
– Ничего страшного, – ответила Гейл. – Ты же должен был тоже пригласить нас на ужин, и мы рады тебе в этом помочь.
Джеффри вышел, чтобы принести из машины вино. Пока Кит разыскивал и доставал необходимую посуду, Гейл сказала:
– Мы привезли провод с «крокодилами», чтобы запуститься от нашего аккумулятора. А у тебя разве не новая машина?
– С машиной все в порядке.
– Вот как? А я думала…
– Я потом объясню.
– По-моему, я догадываюсь. Этот мусор тебя преследует?
– Верно. – Кит начал накрывать на стол.
– Но это же отвратительно! Ты должен ему как-то ответить, Кит, должен бороться!
– Долгая история. Если привезли достаточно вина, то попозже расскажу.
– Ладно.
Вернулся Джеффри, неся три бутылки красного вина, и Кит сразу же открыл одну из них. Он разлил содержимое в три больших стакана для воды.
– Извините, фамильный хрусталь у гравировщика, на него наносят семейную монограмму. Будем здоровы!
Они выпили, потом уселись на кухне за стол, на который Гейл успела выставить крекеры и какое-то многоцветное блюдо.
– Что это такое? – поинтересовался Кит.
– Овощной паштет.
– Похоже на что-то игрушечное. А на вкус неплохо.
Так они сидели, пили, ели, разговаривали; но у всех было такое чувство, словно над столом незримо витали вопросы, требующие ответов. Гейл пересказала Джеффри то, что узнала от Кита насчет полиции, и Джеффри заметил:
– Не можешь же ты постоянно сидеть здесь, будто попавший в капкан зверь.
– Когда ты в последний раз ел? – спросила Гейл.
– Что, глотаю как поросенок, да?
– Кит, на тебя это совершенно не похоже, – проговорил Джеффри. – Нельзя же допускать, чтобы полиция унижала и травила тебя подобным образом.
– Долгая история. Как идет распродажа чистосердечных исповеданий?
– Невероятно успешно, – ответил Джеффри. – Продали уже пятьсот экземпляров. И люди передают их из рук в руки, так что я думаю, их прочли уже несколько тысяч человек. Для небольшого округа это огромная цифра. Полагаю, мы обратим этого типа в бегство. Кстати, вот что я хотел рассказать тебе по телефону. Как ты думаешь, кто в один прекрасный день объявляется вдруг у нашей двери и заявляет, что хотел бы приобрести экземпляр?
– Кто? – Кит отпил немного вина из своего стакана.
– Сам догадайся.
– Клифф Бакстер?
Гейл расхохоталась.
– Близко!
– Ну, – улыбнулся Джеффри, – я ведь тебе говорил, что это был кое-кто из твоих старых друзей.
– Энни Бакстер.
– Точно! Ты себе можешь это представить?
– Могу.
– Да, это потребовало немалого мужества, – сказала Гейл и бросила на Кита лукавый взгляд. – Выглядела она отлично.
– Это хорошо.
– Я бы даже сказала, что для женщины, муж которой изобличен как шантажист, вымогатель, взяточник и уличен в супружеских изменах, она держалась чрезвычайно хладнокровно. Даже почти бодро.
– Возможно, у нее самой кто-то есть.
– Быть может. Тогда понятно, почему у нее такое настроение, – заметила Гейл.
– Разумеется, ей мы дали стенограмму бесплатно, – поведал Джеффри, – и пригласили ее в дом. К моему удивлению, она согласилась. Попила у нас чаю. Приятно было с ней поговорить, повспоминать прежние времена. Я ей сказал, что ты вернулся, – продолжал он, – и она ответила, что как-то столкнулась с тобой возле почты.
– Верно.
– Небось, сердце у тебя тогда затрепетало, а? – поддразнила его Гейл.
– Конечно.
– Не удивлюсь, если она вскоре снова окажется свободна. Знаешь, – призналась Гейл, – я себя как-то скверно чувствую. Когда мы все это затевали, я никак не хотела создать для Энни какие-то семейные трудности; хотя, с другой стороны, они ведь естественный результат того, что нам пришлось против него предпринять. А в этом он сам виноват.
– Разумеется. Порезвился – расплачивайся.
– Если, конечно, там нет с женой такого взаимопонимания, как у нас с Джеффри. Нас темой супружеских измен никто друг с другом не стравит.
– Любопытное замечание. А что, если кто-то из вас влюбится всерьез в кого-нибудь третьего?
– Н-ну… – Гейл явно почувствовала себя очень неуютно, из чего можно было почти безошибочно заключить, что нечто подобное с кем-то из них уже имело место, а возможно, и с тем и с другим, и даже не раз. – Влюбляются обычно в тех, кто рядом. Со случайными партнерами по сексу такого почти не бывает. Любовь – это не столько секс, – продолжала Гейл, – сколько тоска по тому, кого нет рядом. Да ты и сам признался, что у тебя сердце затрепетало, когда ты встретил Энни, правда? А ведь прошло больше двадцати лет, но все равно в душе что-то осталось. Сколько ты за это время разных баб перетрахал?
– Иностранок считать?
Гейл расхохоталась, потом спросила:
– А почему это такой недурно выглядящий мужчина, как ты, за все эти годы так и не женился?
– Да, пожалуй, мне все-таки стоило лучше позвонить в «Кэрри, срочно».
– Оставь его в покое, Гейл, – улыбнулся Джеффри. – Разве не видишь, ему эта тема не нравится.
– Верно, – согласился Кит. Помолчав немного, он спросил: – Спенсервильская полиция вам еще жизнь не портит?
– Пока нет, – отрицательно помотал головой Джеффри. – Гейл ведь член городского совета. Я думаю, они ждут исхода предстоящих выборов. Посмотрим еще, кто после них удержится.
– А пока вы должны быть предельно осторожны: – Кит посмотрел вначале на одного, потом на другого. – Бакстер непредсказуем.
Гейл и Джеффри обменялись взглядами.
– Да мы в общем-то осторожно себя ведем, – проговорил Джеффри.
– Оружие у вас есть?
– Нет, – ответил Джеффри. – Мы пацифисты. Привыкли к тому, что стреляют по нам, а не мы.
– У меня есть винтовка. Давайте, я вам ее отдам.
– Не надо, – нахмурился Джеффри. – Мы все равно ею не воспользуемся.
– Вы имеете полное право, если вы у себя дома и кто-то…
– Нет. Отнесись к этому с пониманием, Кит.
– Ну, хорошо. Но если вам понадобится помощь, только свистните.
– Ладно.
Джеффри встал из-за стола и помешал в двух стоявших на плите кастрюлях.
– Суп готов.
Они съели суп, потом овощное кэрри и доканчивали уже последнюю бутылку вина.
Кит занялся приготовлением кофе, Гейл достала и развернула морковный пирог. Когда они уже сидели за кофе, Джеффри вдруг воскликнул:
– Слушай, чуть не забыл! – Он запустил руку в карман и извлек оттуда конверт. – Здесь тысяча.
– Спасибо. – Кит достал из бумажника заготовленный чек и протянул его Джеффри – тот бросил на чек взгляд и проговорил:
– Он же на две тысячи!
– Это мой взнос в ваше дело. Ни разу еще ничего не жертвовал красным.
– Мы не можем этого принять, Кит, – улыбнулась Гейл.
– Можете. Мне эти деньги не нужны, и к тому же я хочу вам помочь.
– Ты можешь помочь тем, что присоединишься к нам.
– Если бы я мог, я бы присоединился. Но я уезжаю.
В ответ никто не произнес ни слова.
26
Кэрри – тушеное мясо, рыба или птица в очень остром соусе со специфическими индийскими приправами. Название ресторана, о котором идет речь, – «Curry in а Hurry» (произносится «кари-ин-э-хари») – музыкальная игра слов.