Глядят друг на друга.
Мякишев. Одни действуют, потом думают, другие думают…
Горелов. …и уж потом не действуют, заметь! Страшно!
Смеются. Мякишев пересаживается. Горелов тоже.
И еще вопросик. А дальше? Как наша Зоя? Как вообще практицки?
Мякишев. А что – Зоя?
Горелов. Не знаю. Практицки?
Мякишев. Вроде все нормально. (Думает.) Нет, ненормально.
Горелов. Ну-ну… Господи, как у него все просто!
Мякишев. А у тебя жутко сложно. Самая большая сложность: спать с женщиной удобно, а в театре с ней показаться неудобно!
Горелов. Что-что-что?
Мякишев. Что слышали.
Горелов. Знаешь, тебя бы на мое место…
Мякишев. А я не прочь, и я уже почти на твоем.
Он имеет в виду то, что они пересели. Смеются. Возникает официант.
Горелов(официанту). Слушай, кинь рюмашку, тебе легче станет.
Официант. Тсс… бысс… Псс…
Мякишев наливает. Официант озирается, приседает на корточки, выпивает. И убегает.
Врубается музыка. Разговор продолжается, но слов больше не слышно.
Квартира Мякишевых. Ночь, гроза. Оля в ночной рубашке, закрывает распахнувшуюся дверь на балкон, дрожит, плачет. Вбегает Мякишев, на ходу натягивая брюки.[1]
Мякишев. Оля! Ты где?.. Что? Это ты ревешь? (Включает свет.)
Оля(панически). Ой, не надо! Не включай!.. Ой! Помру!
Мякишев(выключает). Да ты что это, Оля? Это гроза… (Помогает закрыть.)
Оля. Боюся я ее, боюся! (Вскрикивает от каждого удара грома.) Ой! Миленький, родненький! Ой! У нас дедушку грозой убило!..
Мякишев. Ну, дурочка, успокойся, обыкновенная гроза, все закрыто…
Оля. Ой, не могу я! Опять!..
Мякишев. Ну как не стыдно! А я люблю!.. Ух, дает!.. Хочешь, выйду?
Оля. Да ты что, ты что! (Хватает его руку.) Ой, умру! Не ходитя!..
Мякишев. Ну-ну, не пойду, глупая, что ж ты дрожишь-то так? Нервная ты, Олька. Тогда на станции тоже так дрожала… Здесь же город, громоотводы…
Оля. Ой! А молоньи-то, молоньи! Одна за одной! (Скулит.)
Мякишев(включает лампу). Тихо! Тихо, ничего не будет! (Строго.) А ну, прекрати! Дыши глубже! Я ж не боюсь, видишь?
Сквозь гром и шум слышно, как открывается дверь.
Кто это?..
Оля. Не уходите! Родненький! Миленький! (Прижимается к Мякишеву.)
Мякишев. Ну, барышня, тебя лечить надо.
Появляется всклокоченная тетя Соня. Снова гром.
Оля падает на пол, накрывает голову подушкой.
Тетя Соня. Оля! Олечка, деточка!.. Что это с ней? Олечка! Мальчик пропал! Ты не видела? Вы подумайте, пропал, и все! Нигде нет! Он не забегал? Оля! Ты что плачешь? (Мякишеву.) Что с ней? Я помешала? Извините, я не в своем уме, он погибнет, такая собачка! Зять Петя сказал: если с собачкой что-нибудь случится, я вас, теща, сырую съем… Интеллигентные люди! Убьют за свою собаку!
Мякишев. Да видите – ревет, грозы боится…
Тетя Соня. Олечка, ну ответь, деточка!.. Он погиб, я знаю! Она мне сама, сама говорила: в мешок – и в тундру, в мешок – и в тундру!.. Да! В деревне всегда мучают животных. (Басом.) Но! Пошла! Тпру!.. Никто мою собачку не любит, никто!
Мякишев. Успокойтесь, найдется… забился куда-нибудь…
Тетя Соня. Она знает, знает! Не говорит!
Оля(истошно). Уйди! Уйди! Что пристала! Ой не могу я!
Тетя Соня. Что он вам сделал?
Обе рыдают. Мякишев в обалдении.
Мальчик! Мальчик! Извините, я помешала… такая гроза… никто не спит… Мальчик!.. Извините, деточка, извините… Мальчик! (Исчезает при свете молний, как фурия.)
Мякишев. Ну! Эту еще принесло! «Мальчик! Мальчик!» Мальчик-то мальчик, а ты, девочка, кончай дрожать!.. Ну-ка, укрывайся, ложись, я тебе валерьянки дам…
Оля. Его как привезли… дедушку-то… (Ее трясет не на шутку.) Он весь синий, а руки как крюки, руки как крюки…
Мякишев. Все! Хватит, я сказал! Дедушка, бабушка!..
Очень сильный удар. Оля вскакивает. Мякишев чуть не силой укладывает ее.
Оля. Не могу! Умру я! Умру!
Мякишев. Тихо, кому я сказал! Дыши ровно! Сейчас все пройдет!.. Я с тобой, не бойся. Тихо! Тихо!.. Эх ты, дите!..
Она вцепилась в его руку. Гроза продолжается.
Там же, следующий день. Зоя и Оля. На тахте – раскрытый чемодан.
Зоя. Ну, ты умница! Чистота у тебя, порядок… Пионы… Это мне? Какой у меня был вчера букет!
Оля. Да мы и вчерась… вчера ждали, и давеча, прямо изождалися. Ой, радость-то!.. (Обнимает Зою, стискивает.)
3оя. Ну-ну, дурочка… Я тоже там соскучилась. Хотя принимали нас роскошно, всесоюзная конференция… А Днепр! А погода была! (Чему-то своему смеется, закуривает.) Ну а вы как?..
Оля с удивлением смотрит, как она курит.
Да вот решила научиться. Все курят. Ну все!
Оля. У нас-то в поселке никто не курит. Одна Раскладушка.
Зоя. Кто?
Оля. Женька-Раскладушка. Так она из Риги высланная… Фу! (Ломает ее сигарету.)
Зоя. Да ты что, Ольга?
Оля. И не дам, не дам, думать нечего!
Зоя(сдерживается). Ну хорошо, потом. А что вы ели? А Сережа? Очень расстроился, что я не успела?
Оля. Сережа-то? Ничего, мы его проводили. Как надо. Всю маковку издолбил: приедешь на день родителя? Приедешь – не приедешь, приедешь – не приедешь?.. (Осекается.)
Зоя. Что?
Оля. Он же велел! Как приедете – сразу звони беги!.. Ой!
Зоя. Да не «он», а Володя! Опять ты!
Оля. Да ну прям скажете! Мне он, что ль, Володя? Я мигом.
Зоя. Ане – набери тогда тоже. Она-то заходила?
Оля. Аня-то? Через день тута. У нее горячую воду исключили, она – сюда… без воды-то никак! Прям живет и живет! Я мигом! (Убегает.)
Зоя ходит по комнате, разбирает вещи, сбрасывает туфли – чем-то она наполнена.
Входит тетя Соня, без собачки.
Тетя Соня. Зоенька! Приехала! Вы подумайте! Красавица наша! (Всхлип.)
Зоя. Здрасте, тетя Соня! Что такое?.. А собачка?
Тетя Соня. Не спрашивайте, ужас!.. Вчера-то! Вы не представляете, такая гроза! А он пропал!.. Ну пропал, нет нигде! Мне зять, Петя, «орхидэя», грит, и я вас за нее, теща моя милая, живую съем… Ну, нигде! А уж под утро, слышу, скулит! На балконе остался, на кухне, вы подумайте! Я дверь-то закрыла, а его просмотрела… Простудился совсем. Кашель, слезы! А глаза!