Постукивание стало более громким. Послышался треск древесины. Что-то с грохотом упало. Где-то зашуршал осыпающийся песок… И внезапно всё прекратилось. Шорохи, шаги, скрип, постукивание, треск – всё исчезло, резко, будто кто-то просто взял и выключил звук.
Кид перевёл дыхание. Медленно подняв руку, смахнул с бровей накопившийся пот, так же медленно её опустил и, вытянув чуть вперёд, непроизвольно защищая пах, принялся ждать.
Тихо потрескивали истлевшие от бесконечно долгого времени деревянные балки, шелестел, путаясь в растрёпанной и изорванной паутине лёгкий тёплый ветерок. И больше ничего – полная тишина.
Хаммер задумался.
Может, это тоже была галлюцинация? С родни голосам и женскому крику?.. Вряд ли, слишком уж легко всё объяснялось бы. Куда проще списать непонятное и нелогичное на путаницу в восприятии… Но, если не галлюцинация, тогда что? Нужно попробовать размышлять от противного. Итак, допустим, это не галлюцинация. Что тогда? Животное, либо человек. Судя по шагам – человек. Причем довольно грузный, неуклюжий и неосторожный. Откуда он взялся, ведь они проехали весь оставшийся позади участок тоннеля, не повстречав по дороге ни единой живой, или хотя бы не совсем живой души. Вероятно, выбрался из какой-то пещеры, коих здесь полным-полно и лабиринты которых в большинстве своём выходят на поверхность только в этом тоннеле. Но ведь в них заходить нельзя – это известно каждому ребёнку в округе! А взрослый и подавно туда не сунется. Там запросто можно угодить в какой-нибудь колодец и уже никто никогда тебя оттуда не вытащит. Не говоря уже о том, что можно просто заблудиться в их чертовых лабиринтах. Тот, кто решится полезть туда, должен быть полным безумцем! Да, абсолютно ненормальным…
Кид обдумал этот вариант… Ничего себе перспективка. Еще неизвестно что лучше, повстречаться в тоннеле с разъярённым медведем, или с безумцем-человеком.
Стоп!!! А может быть это старик? Точно! Кому же еще тут околачиваться, как не ему?! Вот куда он постоянно прячется. А все думают-гадают: куда он девается, где живёт? Приходит и уходит, в посёлке на ночь никогда не остаётся. Но ведь где-то ночует? Нельзя же всё время спать под открытым небом. И сколько особо любопытные ни пытались за ним проследить, сколько ни старались выяснить, где его дом – всё напрасно. Как под землю проваливается. А оказывается, так оно и есть…
По тоннелю, чудовищно усиливаясь гулким фоном стен, пронёсся леденящий, полный нестерпимой боли, или же безумного наслаждения, протяжный стон.
Кид почувствовал, как каждый волосок на его теле поднялся дыбом. Он еле сдержался, чтобы в ответ не заорать во всё горло. Этот стон раскалённой иглой пронзил его мозг, добравшись до самых потаённых глубин сознания и поразил куда сильнее, чем мог бы поразить рык самого огромного в мире медведя. Стонала женщина, но стон её был страшен. Как будто с неё наживую сдирали кожу.
Кид словно окаменел. Он даже перестал думать, только слушал.
Вновь в тоннеле воцарилась тишина.
Примерно секунд через двадцать появилась первая мысль.
«Что за черт? Это не старик».
Стон повторился. На этот раз он был намного слабее, едва различимым.
Парень не шелохнулся. Он продолжал ждать.
После того, как стон прозвучал в третий раз, Кид решил, что настала пора откликнуться. Собравшись с духом и прочистив горло, он выкрикнул первое, что пришло на ум:
– Эй, кто там?!
Он сам не узнал своего голоса, настолько тот пропитался вымученными и робкими нотками. Через несколько секунд донеслось его эхо.
Ответа на оклик не последовало.
Кид прождал более двух минут, напряженно вслушиваясь в тишину… Ничего. Никаких указывающих на чьё-то присутствие звуков. Подняв руку, вытер с губ всё еще сочащуюся из носа кровь. Опустил её и отряхнул пальцы. Несмотря на царящую в тоннеле тишину, он теперь уже был абсолютно уверен – они с нотариусом здесь не одиноки. Там, позади них, в темноте, определённо, кто-то есть.