Кид передёрнул плечами, затем посмотрел на мокрую куртку, которую всё еще держал в руке. Стряхнул её и одел поверх такой же мокрой футболки на озябшее тело.
– Гроза уходит. – сказал он. – Скоро станет совсем темно.
– Я рад. – ответил нотариус. – Может быть, тогда, пока еще видно, пойдём...
– Т-с-с-с... – неожиданно прервал его Кид. – Вы чувствуете это?
– Что именно? – не понял Гарнетт.
– Там. – парень указал рукой. – Что-то надвигается из-за горизонта. Ну, что же вы, вы ведь должны чувствовать!
– Ничего я не чувствую. – раздраженно фыркнул коротышка. – Всё это мне чертовски надоело, вот моё единственное чувство. Такое впечатление, что вы притягиваете к себе все неприятности на планете.
Хаммер не обратил внимания на его слова.
– Интересно. – пробормотал он. – Со мной еще никогда такого не было. Не могу передать свои ощущения.
– И не надо, мне ваши ощущения ни к чему. Лучше...
– Молчите! – предупредил его Кид. И это прозвучало в таком тоне, что у любого, окажись он на месте Майкла Гарнетта, и мысль бы не шелохнулась пойти наперекор. – Слушайте. – после долгой паузы, уже более спокойно добавил Хаммер.
Нотариус, у которого вдруг мурашки побежали по коже, невольно попятился назад, но, тем не менее, последовал совету и прислушался.
Из-за горизонта медленно поднимался, пульсируя и разрастаясь, низкий, протяжный звук. Он не был похож ни на шум дождя, ни на рёв смерча, ни на гул грома. Он был чем-то особенным. Скорее всего, он напоминал отголосок гигантского хора, в котором миллионы людей мычат, не открывая рта в один тон. Возможно, в иной ситуации он мог бы показаться даже весьма красивым. Но только не сейчас.
– У вас есть семья, дети? – неожиданно поинтересовался Хаммер.
– Есть и то и другое. – автоматически ответил толстячок. – А что?
– Да, так, просто любопытно. – пожал одним плечом Кид. – А дети большие уже?
Гарнетт на секунду задумался.
– Ну, да, в общем-то, можно сказать, что уже большие.
– Сколько им? – снова спросил Хаммер.
Нотариус вздохнул, помолчал немного, словно пытаясь восстановить всё это в памяти, или же размышляя над тем, стоит ли доверять эту информацию своему неблагонадёжному клиенту, потом, видимо, всё-таки решившись, поведал:
– Старшему сыну двадцать три года, у него уже своя семья. Средней дочери – восемнадцать лет. Младшей – пятнадцать.
– Дочери – это хорошо. Тем более такие взрослые. – криво ухмыльнулся Кид.
– Даже не думайте! – зло произнёс Гарнетт. – В тот день, когда вы станете моим родственником, я наложу на себя руки!
– Не переживайте, Майк, я совсем не это имел в виду. – успокоил его Хаммер. – Я просто хотел сказать, что если вы сейчас вдруг сыграете в ящик, то вашей жене не придётся мучиться самой с малолетними детьми.
Нотариуса этот разговор стал всерьёз нервировать.
– Я не собираюсь играть ни в какой ящик! – срываясь на крик, заявил он.
– Я тоже. – согласно кивнул Кид. – Но не уверен, что получится.
Звук между тем продолжал нарастать.
– Нет, вам определённо нравится пугать людей! – уже совершенно не скрывая злобы, проговорил Майкл Гарнетт. – Признайтесь, вы ведь получаете удовольствие от того, что находящийся рядом с вами человек трясётся от страха. Вы тогда ощущаете себя настоящим героем!
– Глупости. – отмахнулся Хаммер. – Просто я иногда произношу мысли вслух, а это может пугать.
Мычание многоголосого хора постепенно превращалось в вой.
– Что это за звуки? – с боязливым недовольством спросил коротышка.
– Точно не уверен, – сказал Кид, – но где-то мне приходилось слышать, что порой, до или во время особо сильных землетрясений, земля может стонать подобно человеку. Думаю, это как раз что-то в том духе. Вы никогда не присутствовали при землетрясении?