– Что, прямо так и сказал? – приподняв брови, спросил Ник.
– Нет, ну, не прямо так, но, я же говорю, суть была примерно эта самая. – пояснил Пит. – А вообще, он много чего говорил. О Вселенной рассказывал, о пространствах, о подпространствах, о гиперпространствах… я даже не думал, что он слова такие знает. Потом еще о слоях пространства, о прослойках слоёв и еще бог весть о чем. Я всего и не запомнил. Но главное, Ник, он предсказывал катастрофу! И предсказывал её вот-вот на днях. Вникаешь? Объяснял он её тем, что сойдутся пространства. Два штуки – одно наше, а другое какое-то постороннее, левое. И говорил, что мы можем погибнуть все к чертовой матери. А если и не погибнем, то всё равно нам здорово достанется… Да, а особенно мне понравилась его теория нагнетания. Или, как он её еще назвал… сейчас вспомню... прогрессивного взаимо... взаимопротиво... взаимопротивопоставления. Да, именно так. Если ты, допустим, на кого-то напираешь, то он будет напирать на тебя, а ты в свою очередь – снова на него, да посильнее, а он – опять на тебя и так до тех пор, пока на пике не произойдёт срыв...
– Ничего себе! – просияв воскликнул Ник. – Неужели старик и правда нёс всю эту чушь?
– Да. – подтвердил Пит. – Но ты погоди, это еще не всё. Насчет жары. Старик утверждал, что мы сами себя подогреваем. Боремся так с холодом, лезущим к нам откуда-то извне. Я так понял – из того пространства, левого, с которым нам предстоит сойтись. Мы вроде бы являемся тёплым пространством, а оно – холодным. Вот мы и боремся с холодом теплом, чтобы не переохладиться и чтобы оттолкнуть чужака от себя. Кстати, и осадков нет потому, что влага не только подпитывает организмы, растительные, там, животные, но и охлаждает среду. А нам сейчас никак нельзя охлаждаться. Поэтому влага, непонятно каким образом, старик не уточнял, придерживается, конденсируется в атмосфере, в земле, в океанах. И ветра нормального, старик говорил, не было толком по той же причине. Ветер-то, он тоже охлаждает. Поэтому и сидит на цепи он где-то там, рядом с осадками… Да, но так продолжаться долго не будет. Старик сказал, что встреча всё равно состоится, причем очень скоро. И как только это случится, всё сразу резко изменится. Жара пройдёт, потому, что мы получим порцию холода и тогда у нас появится шанс наоборот, замёрзнуть, если вообще переживём эту встречу. Она-то, эта встреча, и будет той катастрофой, которую обещал старик. Большой катастрофой. Тогда-то и дожди пойдут, и ветер появится, да в таких количествах, что сами рады не будем. Так вот, я думаю, что если дела действительно обстоят именно так, то всё становится на свои места. И жара, и то, что ты, Ник, видишь сейчас на горизонте, и всё остальное. Армагеддон!.. Да, еще старик монстра какого-то упоминал. Но с этим вопросом мы так и не разобрались. Когда… да, кто… ты, Томми, спросил у него: «какой такой монстр?», старик сразу засобирался, заспешил. Как будто лишнего чего болтанул. Мы все удивились, а он говорит, что, мол, поздно уже, идти пора. Ну, и пошел. Только напоследок еще сказал, что не дай бог нам с ним, в смысле, с монстром, встретиться. Я вначале подумал было, может он аллегорию какую-то имел ввиду, жару, например. Но потом, думаю, с жарой-то мы и так все уже повстречались. В общем, я же говорю, с этим вопросом мы так и не разобрались… Ну, вот, собственно, пожалуй, в основном и всё. Главное я тебе передал. Чем мог, как говорится. Но если, Ник, хочешь поподробнее, я могу…
– Вот это да-а! Вот это ты, Пит, да-ал мощь! – вновь улыбнувшись во все тридцать два зуба, правда, теперь почему-то не так искренне как перед этим, зычным, протяжным басом и с явно наигранно восхищенным тоном похвалил рассказчика детина. Затем, достав из нагрудного кармана платок, вытер им залитое потом лицо. Надо сказать, здоровяк Ник был единственным человеком из присутствующих, кто еще не утратил способности потеть. У остальных организмы уже успели выработать меру защиты и не испаряли влагу почти совсем. После, с тяжелым вздохом, он добавил: – Полный бред. – и стал вытирать шею.
– Да нет, это у меня, может, бред получился. – возразил Пит. – Я же так, вкратце изложил, в общих чертах. А старик говорил как минимум часа полтора. И выходило у него очень даже складно. Я же тебе предлагаю, если хочешь, давай я тебе подробнее расскажу. Может, кто еще чего дополнит. Сам тогда...