А через минуту стало слишком поздно. Всё вокруг заходило ходуном, земля под ногами задрожала, зашатались скалы, замелькали неясные тени, послышались чьи-то голоса и крики, налетел колоссальный порыв ветра, вздымая до небес тучи ледяных брызг и срывая с Кида одежду; сверкнула молния, воздух раскололся на части под исполинским ударом грома...
В следующее же мгновение всё исчезло.
* * *
Сознание вернулось резко, подобно сокрушительному селю, вырывая Кида из цепких объятий кошмарного сна и возвращая в не менее ужасающий реальный мир.
Он лежал на сыром жестком грунте, во льду, лицом вбок и немного вниз, чувствуя обжигающий холод, ощущая ноющую боль во всём теле, испытывая мучительное удушье, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. Сверху что-то давило страшным грузом, словно многотонный пресс, вжимая его в трамбованный песок, угрожая раздробить все кости, сдавливая и расплющивая грудную клетку, лишая возможности нормально дышать.
Кид открыл глаза. Темнота. Поразмыслив над этим немного, пришел к выводу, что таковая, в данном случае, может быть вызвана четырьмя различными причинами: во-первых – истинной окружающей обстановкой, например, темнотой ночи или чем-то в этом роде; во-вторых – дефицитом кислорода в организме; в-третьих – завалом, под которым он, возможно, находится; ну, и, наконец, в четвёртых – утратой зрения (хотя, последнее маловероятно – сами по себе глаза вроде бы не пострадали и, в общем, по мере возможности, функционируют нормально). Подумав еще секунду, добавил к списку пятую причину – объединение двух или нескольких перечисленных компонентов в одно целое.
Пошевелив головой, услышал тихое поскрипывание и шорох перекатывающегося щебня. Так, значит, он действительно находится под завалом. Поворочал телом, пытаясь создать себе хоть немногим более просторную и комфортабельную могилу, однако добился лишь того, что давление каменного пресса только возросло и еще сильнее вжало его в грунт, вытесняя последний воздух из лёгких. Удушье становилось нестерпимым. Перед глазами поплыли разноцветные круги. Он запаниковал.
– Подождите, сейчас я вас освобожу.
Голос донёсся с невероятной высоты. Грубый, граммофонный, подобный рёву доисторического динозавра.
Что это было? Галлюцинация? Или его, в самом деле, кто-то выручает?
Мысль была слабой, угасающей. Он чувствовал, что вновь погружается в пучину болезненного бреда.
В следующую секунду давящий на его спину груз значительно уменьшился. Воспользовавшись этим Кид жадно и резко вдохнул, впуская в лёгкие долгожданный целительный воздух. Грудь опалило адским жаром, словно туда хлынула концентрированная кислота, но, несмотря на жуткую раздирающую боль, Хаммер блаженно улыбнулся – он понял, что теперь схватка за жизнь выиграна.
– Неудачное вы место выбрали для лежбища. – снова донёсся голос, однако на сей раз он уже не казался таким уж неестественным и Кид безошибочно распознал в нём голос нотариуса. Послышалось скрежещущее шуршание разгребаемых камней и в несостоявшийся склеп к Киду ворвалась восхитительная волна свежего воздуха. Он с наслаждением вздохнул еще раз.
– С вами всё в порядке? – поинтересовался голос нотариуса. – Вы можете двигаться?
Хаммер открыл, было, рот, собираясь ответить, но тут же осознал, что не имеет ни малейшего представления о том, что хочет сказать. Видимо, длительное кислородное голодание, а так же отравление углекислым газом давали о себе знать, затуманивая разум и путая, затормаживая мысли. Потом, сообразив, что от него требуется, он пошевелил конечностями и с немалым удивлением обнаружил, что те, как это ни странно, всё еще его слушаются.
– Э-э... ну-у... похоже, что да, могу. – наконец выдавил из себя он.
– Слава Богу. – в голосе прозвучало явное облегчение. – Я уже испугался, думал, вас покалечило. Вы так кричали... Давайте, попробуйте вылезти оттуда, я вам помогу.