Он с самозабвенным стоном наслаждения потянулся, зевнул, да так широко, что аж затрещали челюстные связки, а затем, очевидно, совершив какое-то сногсшибательное открытие, резко захлопнул рот и удивлённо посмотрел на Гарнетта.
– Да, а как получилось, что вы сидите за рулём, а я – на пассажирском кресле? По-моему, когда я засыпал, всё было наоборот.
Нотариус хмыкнул и как-то странно, не то с ехидством, не то с сочувствием усмехнулся.
– Вас можно было не только перекантовать на соседнее кресло, но и вытащить из машины, переодеть во всё чистое, с оркестром снести на ближайшее кладбище и там, под барабанный бой, похоронить. Вы бы, один черт, никак не отреагировали.
– Я что, правда, так крепко спал? – усомнился Кид.
– Нет. – возразил коротышка. – Мне кажется, вы не спали, а просто умерли, а теперь отчего-то решили воскреснуть.
– М-мда, любопытненько. – задумчиво произнёс Хаммер. – Со мной раньше никогда такого не случалось. Обычно я просыпался от малейшего шороха. Это, должно быть, вы так плохо на меня влияете.
– Ага. – согласно кивнул толстячок. – Я на всех плохо влияю. У меня ужасная аура. А характер вообще нестерпимый. Я постоянно давлю на людей, без повода бросаюсь на них, обзываю, кричу, угрожаю оружием и мне совершенно плевать на то, что мой единственный родственник умер.
Ухмыльнувшись, Кид похлопал его по плечу.
– Майк, Майк, вам нужно поменьше общаться с такими как я, а то вы становитесь первоклассным циником.
После этого они некоторое время молчали. Затем Кида осенило второе открытие.
– А с какой стати мы едем? – поинтересовался он у Гарнетта. – Почему вы не оставили машину в Индианаполисе? Вы что, решили «кинуть» бюро проката?
– Нет больше ни Индианаполиса, ни бюро проката. – угрюмо ответил тот.
– То есть? – не понял Кид. – Как так – нет? А куда же они подевались?
– А куда всё девается в результате сильного землетрясения? Туда и они делись. Теперь Индианаполис является достоянием истории, вроде Колизея. Я не видел там ни одного целого здания. Сплошные руины. Едешь как... я не знаю... по Нагасаки после атомного взрыва.
Хаммер озабоченно нахмурился.
– Вот черт, мой родной городишко...
– Фирма, в которой я брал автомобиль, вовсе канула в небытие. – продолжал толстячок. – Всё сгорело подчистую, одни только стены стоят. Никого из служащих я не отыскал, да им, наверное, сейчас и не до меня. Если они вообще остались в живых. Так что, автомобиль, по сути, и возвращать-то некому. Теперь, я так понимаю, он находится в моём бессрочном пользовании, на кой бы он был мне нужен.
– А народу много погибло? – не особенно вслушиваясь в его предыдущую речь, спросил Хаммер.
– Не знаю точно. – покачал головой нотариус. – Я не осмелился соваться в центр и обогнул город по окраине. Если бы я поехал напрямую, то, во-первых, наверняка, застрял бы, а, во-вторых, уверен, моё сердце не выдержало бы всего, что там творится. Кошмар. Полный хаос. Весь город разрушен. Кругом пепелища, пожары, перевёрнутые и раздавленные машины... Жутко. Трупы вытаскивают из-под завалов и складывают прямо посреди улицы. Бесконечные ряды трупов. Некоторые накрыты простынями или запакованы в мешки, а на остальных, по-видимому, ни того, ни другого не хватило и они лежат так. Среди них ходят люди: врачи, полиция, спасатели – то ли пересчитывают или идентифицируют, то ли высматривают среди них живых... Раненых тоже хватает. Крики, плач, кровь – ужас... Когда я уже покинул город, меня еще час, наверное, трясло как в лихорадке, точно я побывал в самой преисподней. Хотя, пожалуй, так оно и было. Сейчас Индианаполис по-иному и не назовёшь... И, представляете, пока я там находился, на меня никто не обратил даже мизернейшего внимания. Ни полицейские, ни медики...