Мерриллвиль, не смотря на опасения Майкла Гарнетта, да и самого Хаммера тоже, пострадал значительно меньше, чем Индианаполис. В основном, все его дома сохранились, так что ему не судилось разделить участь южного большого соседа, превратившись в городок руин и мертвецов. Насколько Кид мог доверять увиденному собственными глазами и делать из этого соответствующие выводы, жертв здесь было совсем немного. Во всяком случае, они не шли ни в какое сравнение с жуткой бойней, состоявшейся минувшей ночью в Индианаполисе.
Небрежно придерживая руль одной рукой, облаченный в новенькую, непромокаемую, клеёнчатую рыбацкую куртку Хаммер, с удовольствием жевал очередной гамбургер, любезно предоставленный ему пустым заведением «Макдональдса» и запивал его холодным кофе из пластмассового стаканчика, позаимствованным там же. Нотариус тоже чавкал на заднем сидении, утоляя голод давным-давно остывшей, полусырой, безвкусной пищей. Кид решил не портить ему аппетит, сообщая, что все принесённые товары, от еды, до одежды, ворованные. Толстячку сейчас и так приходилось несладко, как в прямом, так и в переносном смысле этого слова, а если б он узнал, что хоть и косвенно, но стал сообщником мародёра, у него, наверное, вовсе пропал бы интерес к жизни.
Да-а, а мародёрам в Мерриллвиле было где разгуляться. Подача электроэнергии в городок полностью прекратилась, предварительно, резким, мощным перепадом напряжения загубив фактически всю электронику, следовательно, ни в одном из зданий, будь то мелкая лавочка, супермаркет, частный особняк, или коммерческий банк, сигнализация не работала. Окна, витрины, а иногда – двери и решетки были целиком, либо частично вынесены ударом землетрясения и почти все дома, даже те, которые еще вчера представляли собой настоящие крепости, теперь превратились не во что иное, как в проходные дворы, без охраны или какой-нибудь защиты от незваных визитёров. Исключением из общего числа являлись лишь те строения, в которых, возможно, имелись старые, добротные, сохранившие функциональность автономные источники энергии, либо же те, где предусматривались сторожа-люди или собаки. В остальных же сегодня был воистину день открытых дверей.
У полиции, или хозяев ныне беспризорных домов, сейчас, вероятно, хватало забот поважнее, чем следить за своей, а, тем более, за чужой собственностью. И, по этой причине, любой, не слишком обременённый моральными принципами человек, мог спокойно проникнуть в них и набрать всего, на что только ложился его глаз. Разумеется, скоро полиция опомнится, возьмёт всё под контроль и положит конец творящемуся произволу, но, пока она этого не делала, каждый «добропорядочный» гражданин спешил поживиться за счет другого.
Кид тоже не преминул угодить в сей «почетный» список.
– Прошло уже гораздо больше часа. – заметил коротышка. – Что-то они не торопятся начинать трансляцию.
Прежде чем ответить, Хаммер прожевал кусок единственной, имеющейся у него в наличии, пиццы и не без труда его проглотил – та оказалась жесткой, точно резина, должно быть, дневной, или даже двухдневной давности. Очевидно, Кид по неведению залез в какие-то не те запасы. Скривившись, он выбросил надкушенную пиццу в окно, и, взяв последний стакан с кофе, залпом выпил чуть сладковатый, холодный, почти совсем не обладающий никаким запахом, напиток. Через секунду стакан отправился вслед за непригодной пищей.
– Да, вы правы. – прочистив горло и помассировав себе костяшками пальцев кадык, выговорил он. – Я и забыл об этом.
Протянув руку, Кид врубил звук радиоприёмника на полную мощность.
Из динамиков послышался низкий, монотонный, потрескивающий и пощелкивающий гул атмосферных помех.
– О, совсем другое дело! – восторженно воскликнул Хаммер. – В эфире, можно сказать, покой и порядок! Вообще, фактически, ничего лишнего. – затем, после минутной паузы, добавил: – А вот, у наших знакомых, наверное, завелись неполадки. Чересчур уж долго они что-то молчат. Хотя, вы знаете, это уже не имеет значения, мы ведь явно выбрались из эпицентра. Теперь можем принимать любую станцию. Если повезёт, сейчас поймаем Вашингтон.