Он переключил приёмник на средние волны и попытался настроиться на нужную частоту.
– Не понимаю. – убедившись в абсолютной бесплодности своих стараний, пожав плечами, произнёс Кид. – Хоть башку мне проломи, ничего не понимаю. В этом месте должен быть Вашингтон. Но его почему-то нет. И кроме него нигде никого нет.
Еще немного покрутив настройку, он в сердцах сплюнул в окно и вернулся на ультракороткие волны. Поискал станции там. Прогнал стрелку взад-вперёд, по всей цифровой шкале, но, не добившись никаких весомых результатов, вновь пожал плечами.
– Никого и ничего – пусто. Куда же они, сволочи, подевались?
– Может быть, мы всё-таки еще не выбрались из эпицентра? – предположил нотариус.
– Может, может. – пробормотал Кид. – Всё может быть. Даже Элвис Пресли на велосипеде. Попробуем проанализировать то, что имеем, логически... В Мерриллвиле не было электричества, значит, где-то должен быть обрыв. Возможно, из-за этого и теряются сигналы. А возможно, ваш транзистор, мало того, что допотопный, так еще и работает через раз, а то и через два, как аккумулятор... Хотя, последнее – вряд ли... Да и в первое слабо что-то верится... Ладно, разберёмся.
Установив рекомендованную диктором частоту, он оставил приёмник в покое и задумался.
Однако, углубиться в размышления надолго ему не удалось.
Спустя, примерно, десять или пятнадцать минут, природные радиошумы неожиданно изменили свой характер, преобразовавшись в нечто менее бессмысленное, нежели было перед этим. Раздался какой-то неестественный, синтетический скрежет, затем мерзкий дребезжащий писк, потом снова скрежет и, наконец, словно сформировавшись из самих помех, зазвучал шепеляво-свистящий голос диктора.
Подкрутив регулятор точной настройки, Кид придал уродливому шамканью более очеловеченный характер.
В отличие от предыдущего раза диктор заговорил и не на русском, и не на английском языке. Теперь его речь отдавала особой слаженностью, жесткостью, ярко выраженным, даже несколько утрированным благородством.
– Ну, вот, пожалуйста, немецкий. – определил Кид. – Выходит, передачу транслируют не русские, а, скорее всего, немцы. Как считаете, Майк, Германия может пойти на нас войной?
Тот не ответил.
Тогда Хаммер продолжил:
– Не стоит искать врагов там, где их нет и не должно быть. Надо здраво оценивать ситуацию, а не впадать в истерию. Кстати, хорошо, что передача не прерывается, не придётся останавливаться.
Завершив довольно долгое обращение по-немецки, диктор переключился на русский, а еще примерно минут через двадцать перешел на английский.
«Внимание, обращаемся ко всем гражданам, находящимся в эпицентрах стихийного бедствия. Просьба выслушать наше сообщение и выполнять наши инструкции с максимально возможной точностью.
Сейчас ваши приёмники настроены...»
Дальше последовала тирада из уже передаваемых ранее наискуднейших сведений, а также – несколько более обширных рекомендаций и инструкций, по поводу поведения в сложившейся критической ситуации. Кид пропустил всё это мимо ушей, нисколько не вникая в суть. Он ждал обещанных диктором пояснений относительно того, что произошло вчерашним вечером и сегодняшней ночью. И, в конечном итоге, он их дождался.
«В ночь с тридцать первого августа на первое сентября, – после коротенького вступления и продолжительной паузы, монотонно, без всякого выражения забубнил радиоинтриган, – человечеству было суждено пережить самую страшную и губительную по своим масштабам катастрофу, не имеющую аналогов в истории современного общества. Ученые пока не в состоянии объяснить природу происхождения данного катаклизма. Наибольшее недоумение вызывает у них тот факт, что стихийное бедствие представляло собой невиданное ранее сочетание всех существующих явлений, начиная с проливных дождей и гроз, и заканчивая подземными толчками и извержениями вулканов. Также не поддаётся анализу четко прослеживающаяся зависимость между координатами эпицентров ураганов и землетрясений.