Подцепив носком туфля тело, Кид не без труда перевернул его лицом кверху. Ощутив приступ тошноты, поспешил отвернуться. Тут его участие, действительно, не требуется.
Не оборачиваясь больше к мертвецу, Хаммер зашагал вдоль обочины, отыскивая место, откуда можно было бы проще всего добраться до слетевшего с дороги автомобиля. Пока он таковое нашел, то успел вернуться назад к «BMW» и, миновав его, проделать еще порядка двух сотен шагов в обратном направлении. Затем, покинув асфальт, стал спускаться вниз по пологому склону на дно оврага, туда, где сквозь голые, вымокшие ветви, маячил оранжевой краской кузов спортивной машины.
Продвижение выявилось отнюдь не пустяковым занятием: колючки кустарника без конца цеплялись за одежду, впивались в кожу рук, царапали лицо, норовили выколоть глаза, или, на худой случай, оставить себе на память клок его волос, либо хоть малюсенький кусочек уха. Кид постоянно вынужден был закрываться, нагибаться, выставлять вперёд локти и, то и дело, замирать, после чего – предельно аккуратно выпутываться из их цепких объятий. Так что, несчастные пятьсот, максимум – шестьсот, футов, показались ему многими милями и времени на преодоление заняли едва ли не столько же, сколько понадобилось бы на прохождение двух-трёх мильного отрезка нормальной дороги. Знай он, как сложатся дела, ни за что б не одобрил эту вылазку.
Но вот, четверть вечности спустя, пункт назначения был достигнут. Кид остановился, выпрямился, и, переводя дыхание, принялся осматривать машину, оценивая её повреждения и последствия бесцеремонного вторжения чужеродного объекта в окружающий ландшафт.
Да уж, одним словом – кошмар. Кид мог разве только приблизительно вообразить себе, сколь резво должен был двигаться по трассе этот автомобиль. Произошедшая авария напоминала скорее не столкновение двух транспортных средств, а падение крупного метеорита, либо крушение авиалайнера. Машина, после удара на дороге, потеряла управление, за доли секунды пересекла асфальт, обочину и, взмыв над пейзажем, пролетела по воздуху около четырёх сотен футов, после чего обрушилась вниз, снесла десяток хлипких деревцев акации, пропахала сотню-другую футов рыхлого грунта и намертво засела в плотных, словно непроницаемая монолитная стена, кустах тёрна. У Хаммера аж мурашки пошли по коже от таких «зарисовок».
Потом он ощутил несильный, но раздражающе едкий запах паров бензина и отметил про себя, что, вероятно, ему следует поторопиться. Вряд ли, конечно, всё здесь может взорваться, по крайней мере, пока он сам, лично, от нечего делать, не вздумает выбить одну-две хороших искры. Но, тем не менее, как-то неуютно сидеть на бочке пороха, пусть даже с незажженным фитилем.
Подойдя к автомобилю еще ближе, Кид принялся выискивать возможные пути проникновения внутрь. Первое, чему он уделил внимание, был багажник. Спортивная машина имела укороченный, облегченный, трёхдверный кузов типа «хэтчбек», так что, при раскрытой задней, третьей двери, не составляло проблем заглянуть в кабину. Правда, о том, чтобы пробраться туда, не стоило и помышлять – крыша настолько здорово пострадала: вмялась и покосилась, что даже с полностью распахнутой дверцей можно было добиться лишь щели шириной в два больших пальца руки. Попотев над ним где-то с полминуты, Кид пришел к выводу, что багажник не только заблокирован механизмом замка, но впоследствии еще и на совесть законопачен добрым ударом сверху. Потому, отказавшись от дальнейших бесплодных попыток, он стал подбирать иные варианты.
Вскоре, один из таковых был найден.
Положив руки на заднее крыло и упёршись ногой в толстую, прямоугольную выхлопную трубу, Кид вскарабкался на автомобиль и, не разгибаясь, в форме вопросительного знака, осторожно, чтобы случайно не поскользнуться на мокром металле и не нырнуть в колючки, засеменил к водительской двери. Добравшись до неё, опустился на четыре точки и заглянул через пустующий оконный проём в недра кабины.
То, что он увидел там, не удивило и не потрясло его. Это было именно то, что он и ожидал увидеть.
Водитель был мёртв. Рулевая колонка пробила ему грудную клетку, как жука пригвоздив его тело к спинке кресла. Голова свешивалась набок под неестественным углом на сломанной шее, а изувеченное до исключительного безобразия лицо, со впившимися в него шипами и мелкими прозрачными осколками, красноречиво свидетельствовало о близком контакте человека не только с колючими ветками, но и с ветровым стеклом. Вся кабина была припорошена тальком, забрызгана кровью и «украшена» лоскутами разорвавшихся подушек безопасности. В деформированный, сплюснутый проём лобового окна набился громадный, уродливый букет корявых ветвей куста-«скорпиона».