– С сиропом лучше. Но, не очень ледяное.
Расколовшийся на части двигатель находился в салоне и, наверняка, переломал девушке ноги. Спинка заднего сидения лежала вдоль кабины, вклинившись между передними креслами, и была вдавлена в пол изрядно вмятой крышей. Из под спинки торчала рука Джессики. Самой «узницы» не просматривалось.
– Джессика, детка, – мягко проговорил он, – теперь я займусь твоей рукой. Надо поудалять колючки. Будет немножко больно, но ты должна потерпеть. Сможешь это сделать?
– Да, только, пожалуйста, быстрее...
Для того, чтобы дотянуться до её руки, Хаммеру не оставалось ничего иного, кроме как, перегнувшись пополам, свеситься вниз. Это вызвало мощный приток крови к голове, и он почувствовал мучительные, ноющие толчки пульса внутри черепа. Его начало мутить. Перед глазами поплыли разноцветные круги. Сказывалось вчерашнее сотрясение мозга, а вдобавок – отравление парами бензина, которых, как в самой кабине, так и за её пределами было предостаточно. К тому же, не преминули о себе напомнить бесчисленные травмы, приобретённые им за последние неполные сутки. Вдвойне стоило поторопиться. Шанс потерять сознание и на неопределённый срок задержаться (либо, вовсе – упокоиться) здесь в образе эдакого «поплавка», Кида не слишком прельщал.
С максимально доступной ему осторожностью, он принялся манипулировать пальцами, извлекая из воспалённой плоти, один за другим, длинные острые шипы тёрна. Девушка сдавленно сопела где-то в глубине, под спинкой сидения, стонала, иногда судорожно вскрикивала, однако, Хаммер старался не обращать на это внимания, изо всех сил пытаясь представить себя в роли опытного хирурга, работающего с проанестезированным пациентом, или же, что самое лучшее – с бесчувственным, невосприимчивым ни к чему макетом. Пока у него довольно неплохо получалось.
Наконец-то, ему удалось освободить руку Джессики. К этому времени его собственные пальцы были до предела изувечены и превратились в распухшие наросты, больше напоминающие по форме обрубки щупалец осьминога. Но подобные издержки не имели особого значения, ведь первостепенная цель, так или иначе, достигнута.
Обломив остатки ветвей кустарника, Хаммер вновь обратился к девушке:
– Ты как?
– Всё хорошо. – вздохнула она, но в её голосе слышалось противоположное.
– Джессика, ты – молодец, подожди еще минутку и будешь на воле. – Сказать, что он просто сомневался в своих словах, означало бы проявить непозволительный оптимизм.
Пульсация в голове становилась нестерпимой, к горлу подкатывалась тошнота. Чтобы, не дай Бог, не лишиться сознания, Кид принялся размеренно, глубоко дышать и кусать себе губы.
– А как вообще себя чувствуешь? – спросил он у Джессики. – Тебя что-нибудь беспокоит? У тебя что-нибудь сломано?
– Не знаю. – после короткой паузы, прохрипела она. – Я ничего не чувствую ниже пояса.
“Хуже некуда. – сделал вывод Хаммер. – Лучше бы она пожаловалась на то, что у неё что-то болит”.
– Я сейчас уберу спинку кресла, она – прямо на тебе, а ты замри и не шевелись.
Ухватившись за мягкий, податливо вминающийся, обтянутый кожзамом поролоновый угол, он попробовал подтащить его к себе.
“Ага, хренов сказочник, твоими бы устами, как говорится...”.
Поднатужившись, он рванул динамичнее. Мокрые, изодранные пальцы не удержались на гладком материале и сорвались, причинив своему хозяину уйму ярких, незабываемых ощущений. Кид употребил десяток крепких выражений, из перечня ненормативной лексики, и, с протяжным стоном, выкарабкался наружу.
– Две секунды, Джессика, две секунды. – повторял он, переводя дух. – Даже меньше. – Поднеся руки к глазам, он едва не завыл от тоски. Выглядели они ужасно, к тому же непрерывно тряслись, точно, как у алкоголика, или ветхого старикашки. Процедив сквозь зубы очередное ругательство, Кид свесился вниз и снова вцепился в спинку сидения.
Нет, та ни в какую не поддавалась. Если хоть было б за что прочно взяться...
Снизу послышался приглушенный возглас девушки, затем какие-то непередаваемые звуки, а после – кашель. Вероятно, бедняжка всё-таки не выдержала и её стошнило. Хаммер был готов орать от бессилия. Он ничего не мог поделать! Его начала охватывать паника.