Он не знал, что делать. Он мертв. Всё ненастоящее. Мир, не ожидавший такого удара судьбы, заплакал. Не от боли. От обиды. Слезы мертвеца. Какая ирония. Но их недостаточно – в этом сне он живой.
«Мир, да ты даже мертвого на слезы пробьешь, перестань» – Вспомнились слова отца. Нечего терять. Он должен хотя бы успеть освободить Любомиру, прежде чем все рассеется. Мир пошел к Кощею, взяв с собой только свою печаль и музыку.
– Где Иван? Вы ведь не хоронили его, так?
– Верно. Он в морозильной камере.
– Мне нужно туда.
– Идём.
Где-то в подвалах была железная дверь, покрытая инеем. Кощей открыл ее. Внутрь он Мира не пустил, вынес тело и сразу же закрыл.
– Держи. Ты нашел способ?
– Да. Вам лучше уйти, – тихо сказал парень.
– Хо-хо, звучит как угроза. Но что же, ладно, – тот ушел, его переполняла надежда.
Иван лежал на полу. Как был, в разорванных доспехах, покрытых сажей. С открытой раной. Весь в крови. Это был славный светловолосый юноша. Высокий, статный, всем видом показывающий храбрость и мужество. Прямо как во сне Мира перед тем, как войти в крепость. Точно такой же. Он все-таки спас Любомиру в тот раз. Сейчас ее освободят его слезы.
Его заветная мечта сбылась только потому, что это хороший сон. И скоро он закончится. Мир вложил в музыку всю свою тоску и печаль. Он играл, как в последний раз. Он знал, что это последний раз. Из закрытых глаз Ивана лились в колбу слезы. Камень скалы, в которой был высечен дворец, покрылся солёной влагой. Земля сотрясалась от рыданий, потрескался каменный пол.
Мир заглушил струны, пока все не развалилось на части, взял две заполненные колбы и поднялся в башню к Кощею, чтобы попросить похоронить героя.
– Ты смог? Удивительно. Давай же их скорее, – очевидно, он нервничал.
Мир передал. Тот сразу же вылил их в какой-то сложный аппарат, через который они лились по трубкам и в итоге попали в небольшой котелок, издав небольшой бульк.
– Ничего не произошло? Не получилось? – заволновался Мир, когда не услышал грома и молний и вспышек огня в котелке.
Старик расхохотался:
– Все получилось. Так и должно быть.
Он перелил половину содержимого котелка в прозрачную стеклянную кружку и выпил залпом.
– Вкусно?
– Не знаю. Не рисковал смаковать, решил пить, не задумываясь. Наверняка гадость.
Внешность лысого противного старца тем временем менялась на глазах. Исчезла бледность, рубцы и нарывы, нос гордо выпрямился, глаза приняли человеческие очертания, активно росли иссиня-черные волосы, достигли плеч и остановились. Теперь это был видный мужчина средних лет. Борода почему-то не росла. Видимо, ровно таким он был до того, как камень Алатырь исказил его.
– Ты волен идти со своей красавицей, Мир. Все, как договаривались.
– Как нам выбираться из мира мертвых? Мы же за рекой Смородиной.
– Нет здесь никакой реки Смородины. Это муляж. Я искусственно создал эту землю, чтобы отпугивать незваных посетителей. Та река совсем в другом месте. И мост специально такой ветхий сделал.
– Аааааааааа… Ну тогда ладно. У меня есть просьба. Настоятельная просьба. Похороните его. Он достоин этого. Он герой.
– Да-да, хорошо. Я же говорю, вы свободны. Идите, пока я не учудил чего-нибудь, – дверь поспешно захлопнулась.
Парень был рад за Любомиру. Она продолжит свою жизнь. С хорошей новостью он постучал в ее дверь. Не прошло и секунды, как она открыла.
– Где ты был? Я тебя обыскалась. Все в порядке?
– Ты свободна, Любомира. Все закончилось. Кощей получил то, что хотел. Велел нам уходить, пока не натворил бед.
– Подожди, но как? Правда-правда?
– Чистая правда. Все по-настоящему, – Мир осекся. Все было как раз не по-настоящему. Он поник. Он любил Любомиру. Знал, что ненадолго. Не тая ничего, Мир рассказал ей, что узнал сегодня утром.
– Я тоже её читала, Мир, – неуверенно начала Любомира. – Я знаю эту книгу. Со мной случилось то же самое. Я умерла в своем родном мире. Даже не помню как. Просто исчезла без следа. Видимо, такое бывает. Но проснулась здесь, в замке. Сначала не поняла, что происходит. Приняла за должное. Просто живу с тех пор. – Она говорила прерывисто, с чувством, она тоже боялась исчезнуть и потерять Мира. Ее хороший сон мог так же оборваться. – Что нам делать, Мир?
– Ты закрыла книгу на словах: «порадуйтесь за них»?
– Да.
– Я тоже, Мира. Мы будем жить, пока верим друг в друга, – он впервые назвал ее коротким именем.