- Что значит, нет, а это? - и Иван указал рукой на бумаги, лежащие на столе.
- С тобой спорить бесполезно, поэтому давай двинем по домам, потому что время, - Вячеслав бросил взгляд на стену, где висели часы, - начало десятого.
- Иди, я еще посижу.
- Ты что, спятил? Если ты в очередной раз задержишься до утра, Ленка тебя запилит. И учти, я тебя выгораживать в очередной раз не стану. Я что миротворец твоей семейной жизни?
- Еще какой миротворец. Свидетель на свадьбе до конца дней несет ответственность.
- Как же.
- Уговорил, пошли, но завтра, я подкину тебе очередную идею и тебе не отвертеться.
- Понятное дело.
Выйдя из лаборатории, Иван закрыл дверь на ключ и вместе они двинулись длинным коридором в сторону выхода из института.
На улице была не по майски жарко. Казалось, что уже середина лета и раскаленный за день асфальт нехотя отдавал тепло.
- Можно сказать ночь на дворе, а духота такая, как днём. Сейчас бы на море, искупаться, а мы в Москве.
- Скажи еще пивка холодненького и воблу.
- А что, можно и пивка и воблу, а лучше корюшку. Вещь, а?
- Размечтался.
- Эх, Славка, нет у тебя полета фантазии. Поэтому и в машину времени не можешь поверить.
- Мобыть, мобыть. А ты вот докажи мне, цифирки предоставь, может я и поверю.
- Ловлю на слове, но учти, если поверишь, будешь, как раб на галерах трудиться.
- Это мы еще посмотрим. Я вот кандидатскую уже написал, а ты все топчешься на месте, хотя материал на докторскую сам говорил готов, и статьи давно опубликовал. Мясницкий смотрел мои материалы и сказал, что осенью можно выходить на защиту.
- Это к делу не относится.
- Еще как относится. Вот назначит меня Гурий Петрович начальником лаборатории, будешь ходить у меня в подчиненных, и тогда посмотрим, кто будет на галерах веслами грести.
- Поговори у меня, пока я твой начальник.
- Ой надо же, начальник, - оба весело рассмеялись и торопливо направились к метро.
На площади Восстания они распрощались. Иван вышел из вагона и направился на переход в сторону зеленой ветки. Уже садясь в вагон метро, взглянул на часы. Стрелки показывали без четверти десять, и это означало, что дома его ждал не самый приятный разговор с женой.
- Привет, ты дома? - крикнул Иван, закрывая за собой дверь в квартиру. Молчание не предвещало ничего хорошего и чтобы не нарываться на скандал, Иван разулся и тихо прошмыгнул на кухню. Включив свет, с удивлением уставился на Ленку, сидевшую до этого в темноте за кухонным столом, на котором, как успел заметить Иван, стояла початая бутылка коньяка и остатки еды на сковородке. Не зная, что сказать, он молча продолжал стоять в дверном проеме. Не выдержав, осторожно спросил:
- Привет, ты чего в темноте сидишь?
Лена обернулась и тоскливым голосом, в котором легко было уловить действия алкоголя, произнесла:
- Привет, коли не шутишь. Я уж было подумала, что ты на работе заночуешь.
- Лен, брось, ты же знаешь, конец квартала, верстаем план на второе полугодие. Мою тему не хотят рассматривать в принципе, вот мы со Славкой и мозговали, как и что предложить, чтобы не зарубили.
- Верю, - хмуро произнесла она, и взглянув на мужа, добавила, - а меня сегодня между прочим, повысили. Я теперь старший менеджер отдела продаж и теперь под моим началом восемь человек и все мужики.
- Поздравляю. Надо понимать, - и Иван посмотрел на бутылку, - не дождавшись меня, решила отметить?
- А что еще остается делать, если неизвестно когда тебя ждать домой? Нет, я понимаю, когда мужики с утра до ночи вкалывают, чтобы заработать и лишнюю копейку в дом принести, но когда...
- Лен, не заводись, - зло оборвал жену Иван.
- Что значит, не заводись? - повысив голос, произнесла Лена, - Что, правда глаза колит? Мне твоя работа вот где, - и она провела рукой по шее, - Сидишь в своем институте на нищенской зарплате, а я должна вкалывать? Ну как же, ты у нас непризнанный гений, того и гляди нобелевскую дадут.
- Лен, ты же знаешь, работа для меня всё и я её не брошу.
- Ну так и женись на своей работе, а с меня хватит. Надоело, понимаешь, на-дое-ло, - решительно произнесла Лена и швырнула сковородку с остатками еды в раковину. Было слышно, как разбились не мытые тарелки и чашки, которые там лежали. Она поднялась и слегка пошатываясь, пошла в комнату, на ходу вытирая не то слезы, не то сопли. Иван тяжело опустился на табуретку возле стола. Прислонился затылком о стену и, закрыв веки, вспомнил, как они познакомились.
С Леной Иван познакомился пять лет назад на работе. Он только что защитил кандидатскую диссертацию и получил должность старшего научного сотрудника. В свои двадцать пять лет он витал в облаках и грезил о научной славе, что впрочем, имело под собой немало оснований, так как, по мнению многих, Иван Дымов был действительно не ординарной личностью. Окончив с отличием физико-математический факультет, он получил сразу несколько предложений по трудоустройству, но выбрал институт физики высоких энергий в отдел, который возглавлял известный ученый Гурий Петрович Мясницкий. Выбор был понятен, так как Мясницкий хорошо знал Дымова старшего, трагически погибшего пять лет назад. Они вместе учились в физтехе, а когда Мясницкий стал доктором наук, периодически виделись в Новосибирском Академгородке, куда он ездил на защиту диссертаций и где все эти годы работал отец Ивана. Поэтому, когда Иван закончил институт, Мясницкий сразу же принял активное участие в его судьбе, а увидев в нем талантливого и перспективного ученого, сделал все, чтобы устроить его в аспирантуру, а затем на работу в свой отдел.