Металлическая обечайка фотографии отошла от плиты, в самом верху. Лена вставила в эту щелку маленький конвертик, где лежал свернутый пластиковый мешочек с запиской: "Саша, я тебя жду. Лена". Выбралась на тропку, обернулась.
Конвертик был почти незаметен, белый на белом. Чужие не заинтересуются, а свой – не сможет не увидеть. Теперь осталось найти Сашиных родственников.
Хоть с кем-нибудь он должен общаться?
*
Матвеич добросовестно «отпахал» две недели, пока с него снимали показатели во время манипуляций. Полина повторяла его действия, тоже под запись. Затем сравнивали параметры, вносили коррективы настройки организма, записывали, сравнивали... В результате колдунья догнала Горлова по созданию невидимости. Наградой стала бессонная ночь в его квартире.
Полинка темные круги под глазами скрыла тональным кремом, а Матвеич на себя и смотреть не стал – и так понятно, не красавец. В теле гуляла приятная истома, леность, и внутренний диалог остановился мгновенно - так захотелось быстро сделать, чтоб отвязались! Телекинез получился огромной силы. В воздух поднялся письменный стол!
Матвеич держал его, как руками, испытывая физическое напряжение, но, резко бросив, ощутил возврат сил. Тотчас же повторил. Да, процесс требовал траты энергии, но вся она возвращалась назад. А для такого усилия надо-то было полностью отключить мозг. Или полностью занять его только одной мыслью. Любой. Хоть причитанием Годунова – «мальчики кровавые в глазах». Матвеич запомнил состояние. Даже обозначение придумал – «да пошли вы все!» Стоило произнести мысленно – и телекинез получался.
Завлаб цвёл, нахваливал. Попробовал сам перенять навык, убедился в повышении результатов и поручил натаскивать остальных сотрудников. На показательных выступлениях маршал разглядывал Матвеича, словно снежного человека. Затребовал от Ивлева детальный доклад. Сразу вслед за окончанием рабочего дня Горлова забрал Ханов, и повёз в центр Москвы.
Шмыгая по кривым и узким улочкам, они вкатились в подземный гараж. Несколько минут поднимались, поворачивали, предъявляли пропуски, пока не дошли к двери с надписью «Столовая № 3». В обеденном зале ждал маршал. Стол был накрыт на двоих:
- Садитесь, будем неформальны. Поужинаем? Виктор, свободен.
- С удовольствием, - согласился Матвеич, понимавший, что его станут сватать на некое дело, не самое приятное, а то и опасное.
Об этом сигналил «комок». Давно забытое подташнивание возникло с первой минуты нахождения в этих стенах. Охрана не сказала, что это за здание, но вывеска на фасаде, сбоку от ворот, гласила – «Канцелярия второго отдела ФФИТУ МВД». Как бы не так! Аура особняка канцелярской не выглядела.
Порезвившись блинами с икрой – а что, на халяву-то, нельзя, что ли? – Александр Матвеевич распрямился:
- Вкусно!
- Вот и ешьте, а то казенная еда надоела, поди? Вы, вроде, вечерами по ресторанам не шастаете, в отличие от некоторых.
Маршал намекал на «Артема –Обжору», но Матвеич сделал тупое лицо:
- Ну, кто голоден, тот и ходит, наверное? А мне хватает, я и сейчас уже сыт.
- Если сыты – пора к делу перейти. Ивлев вас отменно аттестовал, Александр Матвеевич. Одни восклицательные знаки, да и я увидел кое-что для себя новое. Но это могут многие. А вот чувствовать поле и сходу создавать невидимость – только вы. Жаль, мы подобных самородков пока искать не умеем.
- Я не знал, что самородок, - пробормотал Горлов.
- Так вот, - маршал прекратил комплименты, - Так вот, есть несколько опций дальнейшей работы.
Матвеич кивнул, соглашаясь.
- Первая. Вы продолжаете работать сотрудником лаборатории, но уже в качестве штатного инструктора. Вторая. Переходите в штат оперативных работников и готовитесь по спецпрограмме для выполнения деликатных мероприятий здесь и, - маршал кивнул за спину, - и там. Естественно, вне операций тренируетесь и работаете инструктором. Третья. Принимаете участие в поиске реликтовых зон поля, аналогичных тому, Шергешскому. И участвуете в программе их вскрытия, перевода в активный режим. Какое направление берете для себя?
Матвеич молчал, немного ошарашенный сказанным. Ничего из перечисленного он не знал и даже не представлял, о чем идет речь. Спецоперации – это что, с чем это едят? А реликтовые зоны? Непонятно. Так он и сказал.