Суровые уроки, полученные в Ираке и Афганистане, научили Рииса, что охота за головой змеи может быть контрпродуктивной. Убийство или захват высокопоставленного лидера "Аль-Каиды" всегда приводило к тому, что на его место приходил другой, теперь более умный, научившийся на ошибках старшего. После некоторого количества исследований и привлечения гражданских антропологов и экспертов по противоповстанческой борьбе из академических кругов некоторые командиры начали использовать перекрестное целеуказание как способ более эффективного устранения наследника, прежде чем работать как вверх, так и вниз по вражеской цепочке командования через многочисленные сети. Риис понимал эту методологию. Агнон был его версией перекрестного нападения. Риис не собирался позволить этой сети развиваться. Он собирался уничтожить ее. Он собирался убить их всех.
ГЛАВА 43
Палм-Спрингс, штат Калифорния
Сол Агнон был не из тех, кто много общается. Его работа на Стива Хорна и Capstone занимала все его время и энергию. Хотя формально он не занимался юридической практикой, Агнон гордился своим статусом адвоката, а поддержание лицензии требовало обязательных часов непрерывного юридического образования. Каждый год он посещал осенний выездной семинар Ассоциации адвокатов Лос-Анджелеса в Палм-Спрингс, который не только удовлетворял его ежегодные требования к CLE, но и был долгожданным шансом пообщаться с другими адвокатами.
За ужином Агнон сидел рядом с рыжеволосой адвокатессой из крупной лос-анджелесской фирмы, но, несмотря на все усилия, не смог убедить ее присоединиться к нему за вечерним бокалом вина в его касите. Он немного побродил по позднему вечернему коктейльному приему, но к 11 часам вечера уже был готов лечь спать. На следующее утро ему предстоял еще один длинный день семинаров, и, в отличие от большинства слушателей, он действительно наслаждался излагаемым материалом. Он не любил пить и чувствовал себя немного пьяным после трех бокалов шардоне, которые он выпил во время ужина, и маргариты, которой он наслаждался на приеме. На этом курорте, с его извилистыми дорожками и десятками одинаково оформленных гостевых домов, он всегда сворачивал с дороги. Ему потребовалось целых десять минут ходьбы в ясной пустынной ночи, чтобы добраться до своей каситы, и еще тридцать секунд, чтобы неуклюже достать ключ от номера из кармана пиджака и правильно вставить его в электронный замок, прежде чем он смог открыть дверь.
Он закрыл за собой дверь и с удовольствием услышал, что горничная включила классическую музыку во время спуска в номер, хотя она показалась ему немного громкой. Сняв синий пиджак, он открыл шкаф и потянулся к вешалке, но споткнулся и уронил ее на каменный пол. Черт. Нагнувшись, чтобы поднять ее, он внезапно оказался отброшен назад сильными руками, обхватившими его за шею, а ноги обхватили его туловище, повалив на пол. По сути, он лежал на спине на груди мужчины, сдавленный, словно в лапах анаконды. Он пытался повернуть голову, но когда он это сделал, рука нападавшего плотнее обхватила его горло. Он попытался закричать, но из него не вырвалось ни звука. Из-за прекращения кровоснабжения мозга он потерял сознание через несколько секунд.
Сол проснулся через несколько мгновений: голый, связанный, с кляпом во рту и завязанными глазами. В его ушах звучала Пятая музыка Бетховена через звуковую систему в его комнате; даже если бы он мог закричать, никто бы его не услышал. Его руки были связаны за спиной, а ноги каким-то образом скованы. Он попытался встать на колени, но его тут же толкнули обратно на холодный каменный пол. Тот, кто напал на него, все еще был там и следил за каждым его движением. Его мозг был затуманен алкоголем, но ему потребовалось всего несколько секунд, чтобы понять это: Джеймс Риис нашел его. Реальность происходящего обрушилась на Агнона в виде полного, непреодолимого ужаса. Он почувствовал, как обжигающая кислота рвоты поднимается по горлу, и его вырвало, когда ужин оказался у него во рту. Из-за матерчатого кляпа тошнотворной жидкости некуда было деваться, она попала в пищевод и заполнила дыхательные пути. Через несколько секунд после того, как Агнон пришел в сознание от удушения сзади, он уже тонул в собственной рвоте. Чувство паники было непреодолимым. Он захлебывался, хрипел и снова захлебывался, сжигая драгоценный кислород, от которого его мозг начинал голодать.
Риис увидел, как мужчина забился в конвульсиях и как из его ноздрей хлынула рвота. Он начал барахтаться, как рыба на палубе корабля, жаждущая кислорода и задыхающаяся от собственной болезни. Как бы ему ни хотелось, Риис проделал этот путь не для того, чтобы смотреть, как человек, которого электронные письма Холдера назвали ключевым участником убийства семьи Рииса и отряда "морских котиков", тонет в собственной блевотине. Он потянулся вниз, чтобы снять ткань, которую он завязал вокруг рта Агнона, стянул ее через голову и снял повязку с глаз. Мужчина продолжал корчиться в агонии, его голова стала темно-фиолетового цвета, вены на шее выделялись, как провода.
Риис одной рукой откинул голову мужчины за волосы, а другой засунул палец в перчатке в горло, чтобы вызвать рвотный рефлекс. Рвота хлынула на пол, и тело Агнона забилось в конвульсиях, очищаясь от жидкости. Гнилостная вонь желудочной кислоты, пищи и алкоголя была ошеломляющей. Даже с хирургической маской на лице Риису пришлось отвернуться, чтобы не начать блевать. Блевать на пол - не лучший способ сохранить свою ДНК на месте убийства.
Из горла Агнона вырвался животный стон, похожий на предсмертное мычание крупного быка. Хорошей новостью было то, что он снова мог дышать. Он не произнес ни слова, лежа на боку, задыхаясь, со слезами, текущими по лицу. То, что десять минут назад было нормальным человеческим существом, теперь превратилось в дрожащее месиво, и это было именно то, чего хотел Риис.