Он помнил, как его удивило чувство, которое он испытал, когда впервые убил другого человека в бою. Если верить экспертам, он должен был почувствовать мгновенное раскаяние, сожаление, замешательство и даже гнев. Как будто общество ожидало, что те, кто лишил жизни человека, защищая свою нацию, немедленно обратятся за помощью к психологу, который поможет им пережить горе. Возможно, этот удобный рассказ позволял цивилизованному обществу лучше справляться со своей отстраненностью от реалий войны, посылая молодых людей умирать в горах, джунглях, пустынях и городах чужих стран, которые трудно найти на карте.
Правда была менее сложной. Правда была первичной.
Риис не чувствовал угрызений совести. В первый раз, когда он убил, и каждый раз после этого он испытывал другую эмоцию: облегчение. Облегчение может показаться странной реакцией, особенно для непосвященных. Это не было облегчением в том смысле, что Риис обнаружил, что может убивать; он никогда не беспокоился об этом. Это было облегчение в том смысле, что его подготовка, его навыки, его инстинкты, его интеллект, его стремление понять своего врага и конфликт, в котором они участвовали, не оказались бесполезными. Это было облегчение от того, что он остался жив. Риис обладал природной способностью не только сражаться, но и руководить. Эти два качества привлекли его людей на свою сторону и создали доверие, которое не встретишь в вежливом обществе. Это было то, для чего Риис был рожден.
Он занимался этим не потому, что ему это нравилось. Он делал это потому, что это было необходимо для выживания его людей, его страны и его семьи. И дело не в том, что Риис не испытывал никаких эмоций от своих боевых лет; он был далеко не социопатом. В боевых подразделениях из-за социопатов погибали хорошие люди, и их отсеивали как можно быстрее.
Когда речь заходила о подготовке к войне, Риис рассказывал своим бойцам историю о самом важном выстреле, который он сделал в бою. Он объяснил это как самый важный выстрел, который он не сделал. Во время исключительно жестокой перестрелки на улицах Фаллуджи, когда мимо пролетали пули и стреляли вражеские минометы, Риис расчистил пыльный угол улицы и поднял винтовку, поместив в перекрестье своего ACOG человека в черном одеянии противника. В тот момент любой человек на улицах Фаллуджи считался подходящей мишенью в соответствии с интерпретацией командиром правил ведения боя, но что-то здесь выглядело не совсем правильно. Мужчина был на велосипеде и медленно ехал в сторону от боя. Может быть, он пытался обойти с фланга или атаковать элементы в тылу? Возможно, но что-то в языке тела мужчины и в том, как он ехал на велосипеде, говорило об обратном. Риис не мог понять, что это было, но интуиция и мораль заставили его убрать палец со спускового крючка и следить за человеком, пока он не скрылся из виду. Риис спустился вниз, переключил частоты на своем MBITR и передал описание человека и направление его движения элементам поддержки в тылу. Когда он уже собирался перебежать через улицу, чтобы продолжить наступление на город, на противоположном углу взорвался миномет, заставив его прижаться спиной к зданию и засыпав его осколками и пылью. Если бы Риис не остановился и не посмотрел, как человек в черном уезжает от боя, или если бы Риис убил его и пошел дальше, он стоял бы именно там, куда попал миномет. Человек на велосипеде, уезжавший от боя, возможно, спас Риису жизнь. В бою также важна осторожность, и он никогда не жалел о том, что не выстрелил. Иногда самые важные выстрелы в бою - это те, которые не были сделаны.
Риис понимал, что убивать необходимо; это его долг; это его призвание; и он не собирался стоять в стороне и позволять кому-то другому вступать в бой, когда его страна воевала, а он был в здравом уме и теле. Так Риис и поступил. Он хотел бы, чтобы будущие поколения никогда не переживали войну. Он также знал, что, если верить истории, к войне нужно всегда быть готовым.
Риис снял свои пропитанные кровью и потом комбинезоны, бросив их на пол гаража кондоминиума. Он разобрал свой M4 для чистки, внутренности были покрыты нагаром от использования глушителя. В соответствии со своим традиционным "послеоперационным" ритуалом, он заменил батарейки в своих NOD, лазере ATPIAL и фонарике. Шлем вместе с винтовкой отправился в спальню. Будь готов, Риис. Он прислонил карабин к тумбочке и взял телефон, чтобы проверить Сигнал и СпайдерОак. Не обнаружив никакой активности ни на том, ни на другом аккаунте, он отключил его, после чего принял душ, смывая с себя кровь, грязь и копоть последних нескольких часов, и, наконец, натянул простыни на голову, чтобы получить несколько часов столь необходимого отдыха.
БАХ-БАХ-БАХ! Риис скатился с кровати и схватил свой M4, направив дуло с глушителем на дверь спальни. Он услышал приглушенный голос, который, казалось, доносился с верхней ступеньки снаружи. "Это я, брат! Впусти меня!" БАХ-БАХ-БАХ. Риис опустил дуло и покачал головой. Чертов Бен. Держа M4 на боку за пистолетную рукоятку, он вышел из спальни в футболке и боксерах, чтобы впустить своего друга через парадную дверь.
"Вива Мексика! Я принес тебе тако. Не был уверен, что у тебя будет время остановиться и поесть, пока ты там". Бен был бодр, как никогда. Он оглядел Рииса с ног до головы и поморщился. "Ты теперь целыми днями торчишь в своих ящиках, брат?"
"Просто пытаюсь немного поспать", - устало ответил Риис.
"Все еще не побрился? Ты же не собираешься сделать из меня хипстера? Хотя, это хорошо дополняет эти трусы. Ты думаешь, что вернешься в Афганистан или что-то в этом роде?"