Молодой мужчина ближневосточной внешности занимал кабинет внутри здания справа с табличкой на английском языке, гласившей: "Добро пожаловать. Приемная".
"А, простите?" сказал Риис.
"Да", - радушно ответил он, вставая из-за стола и подходя к Риису.
"Ас-саламу 'алейкум", - сказал он, используя традиционное арабское приветствие "мир вам", которое Риис слышал много раз по всему миру.
"Wa 'alaykumu s-salām", - ответил Риис, пожал руку, а затем прикоснулся правой рукой к сердцу. "Я Дрейпер Кауффман из USD. У меня назначена встреча с имамом Масудом после вечерней молитвы. Меня также пригласили понаблюдать сегодня, но я не знаю, что именно делать", - продолжил он с теплой улыбкой.
"Ах да, вы студент магистратуры из USD. Мы рады принять вас сегодня у себя. Молитвенная комната для мужчин находится внизу. Для женщин у нас есть другая, наверху. Пожалуйста, снимите обувь. Вы можете наблюдать из глубины комнаты, а после имам Масуд расскажет вам о достоинствах ислама и благородной работе центра, а также ответит на любые другие ваши вопросы".
"Я ненавижу навязываться. Большое спасибо, что пригласили меня. Этот класс по сравнительной религии является частью моей программы по международному бизнесу, но я очень взволнована этим."
"Мы делаем это постоянно, так что это не навязывание. На самом деле, работа с населением - один из главных принципов центра".
Риис спустился по узкой лестнице. Пожертвования, конечно же, не были использованы для обновления здания. Риис догадался, что скромная обстановка привлекает многих меценатов именно в этот исламский центр.
Когда Риис вошел в помещение, там было всего около дюжины человек, готовящихся к вечерней молитве. Они совершали ритуальное омовение у большой круглой раковины, умываясь в соответствии с традиционной исламской практикой. Риис пропустил омовение и занял свое место на смотровой площадке позади собравшихся. Все они были мужчинами в консервативной одежде. Несколько больше половины, похоже, были выходцами с Ближнего Востока, а остальные представляли собой смесь афроамериканцев и кавказцев.
В помещении было исключительно чисто и малолюдно, что позволило собравшимся очистить мысли и разложить свои молитвенные коврики лицом на восток, в сторону Мекки. Риис сразу же узнал Масуда по фотографиям в целевом пакете и видеороликам на YouTube, которые он изучал, готовясь к этой вечерней миссии. Масуд занял свое место имама в начале собрания и начал салят на арабском языке. Знание арабского языка у Рииса было ужасным, но он знал достаточно, чтобы распознать несколько слов и фраз. Масуд начал с "Аллаху акбар", произнес традиционное вступительное слово, а затем перевел службу через различные фазы молитвы: стоя, кланяясь, простершись и сидя. Риис знал, что эта церемония является формальным способом подчинения Аллаху и поминания его. В этой службе была определенная красота, сосредоточенность и преданность, которыми Риис не мог не восхищаться.
Несомненно, в исламе был кризис, и он разыгрывался на мировой арене в зрелище насилия. У Рииса был опыт общения с разными мусульманами - от тех, кто был мусульманином только по названию, до тех, кто придерживался столпов и догматов ислама, как только мог - подобно христианам, которые ходят в церковь на Рождество и Пасху - и вплоть до тех мусульман, которым внушили архаичную идеологию ненависти, преследующую политические цели, и которые не остановятся ни перед чем, кроме как перед тем, чтобы предать мечу всех неверующих. Это были те, кого можно было остановить только пулей в голову, и в этом Риис был исключительно хорош.
Масуд закончил таслим: "Ассаламу алейкум ва рахматуллах", после чего спокойно направился к задней стенке, чтобы поприветствовать Риса.
"Мистер Кауффман, - сказал он с пакистанским акцентом, в котором сильно чувствовалось британское влияние, - добро пожаловать в центр. Спасибо, что пришли".
"Спасибо, что пригласили меня. Салат был прекрасен. Я всегда уважал ценность и ритуал ежедневной молитвы. Мир был бы лучше, если бы больше людей находили время для благодарности и поминания, как это делаете вы".
"Спасибо. Именно поэтому мы здесь и находимся. Чтобы дать верующим безопасное место, где они могут практиковать грани ислама и повышать осведомленность о столпах нашей веры. Пожалуйста, пройдемте ко мне в кабинет, где мы сможем выпить чаю и продолжить нашу беседу".
Риис последовал за Масудом по лестнице и по короткому коридору в его небольшой кабинет, остановившись у входа в мечеть, чтобы пожелать спокойной ночи человеку, который приветствовал Рииса по прибытии и уже собирался уходить. Масуд двигался с плавной грацией, которая не соответствовала его пятидесятипятилетнему возрасту. Его черные волосы были коротко подстрижены, что контрастировало с сединой его аккуратно подстриженной бороды. Он был одет в брюки земного цвета и рубашку на пуговицах с длинными рукавами без воротника вместо традиционного тауба, вероятно, в духе всеохватности Южной Калифорнии.
"Присаживайтесь, пожалуйста", - сказал Масуд, жестом указав на один из двух скромных стульев перед своим столом, а сам поставил старый заварочный чайник на одноконфорочную электрическую плиту на маленьком столике, прислоненном к стене: импровизированная станция для приготовления чая. Риис удивлялся, как он еще не сжег это место дотла. Комната показалась Риису такой, какой, по его предположению, должен был выглядеть кабинет профессора в недофинансируемом муниципальном колледже. На столе лежали стопки бумаг, за ним стояла небольшая книжная полка, украшенная, судя по всему, многочисленными религиозными текстами. Стены были голыми, за исключением одной работы по исламской каллиграфии в рамке.
Масуд заметил, что Риис смотрит на картину.
"Красиво, не правда ли? Это работа Мир-Али Херави Табризи. Блестящий каллиграф пятнадцатого века. Это напоминание о том, что Золотой век ислама был на самом деле не так давно".