"Я думал, что Золотой век закончился раньше", - предложил Риис.
"Некоторые ученые предполагают, что это так, но свидетельства доказывают, что он продолжался вплоть до шестнадцатого века. Это напоминает мне о том, как далеко мы пали и как много работы еще предстоит сделать. Назовите это... вдохновением". Он улыбнулся. "В Священном Коране говорится, что "Бог не изменит состояние народа, пока он не изменит то, что в его сердцах". Мое призвание - помочь изменить то, что в их сердцах. Итак, чем я могу помочь вам сегодня вечером?"
"Ну, во-первых, спасибо, что нашли время. Я учусь на довольно амбициозной программе международного бизнеса в USD, и один из моих факультативов - сравнительная религия. Это командный проект, и моя часть заключается в том, чтобы взять интервью у уважаемого мусульманского лидера о текущем состоянии ислама в современном мире."
"Ну, это, конечно, тема, на которую я трачу много своего времени, исследуя и выступая в центре и в качестве приглашенного оратора по всей стране. Как вы, вероятно, знаете, ислам является второй по величине религией в мире, а также самой быстрорастущей".
"Как вы думаете, почему?" поинтересовался Риис.
"Ислам - это образ жизни. Он заключается в подчинении себя Аллаху и следовании Столпам ислама. Он предлагает кодекс жизни, который привлекает все большее число приверженцев. Это снова будет наш Золотой век, но на этот раз благодаря инклюзивности".
"Что вы скажете тем, кто указывает на драконовские меры, которые некоторые исламские страны принимают для контроля над своим населением и принуждения к соблюдению законов шариата, например, бросают гомосексуалистов со зданий на смерть, подвергают порке молодых девушек, которые хотят пойти в школу, и обезглавливают неверующих?".
"Роль центра не в том, чтобы принуждать неверующих присоединиться к исламу. Пророк Мухаммад, мир ему, сказал, что "в религии нет принуждения", и мы, конечно, не верим в подчинение законов США законам шариата. Те, кто практикует отвратительные наказания, о которых вы упомянули, не делают ничего, кроме вреда делу и настраивают мир против тех из нас, кто исповедует истинные догматы ислама. Мы - религия мира, которую некоторые захватили для своих корыстных, разрушительных целей. На самом деле, я использую пятничную молитву для призыва к миру и единству. Некоторые осуждают меня, но если мы хотим жить вместе в гармонии, мы должны научиться принимать различия друг друга. Соединенные Штаты - идеальное место, чтобы показать всему миру, как мусульмане и немусульмане могут работать и жить вместе в мире".
Этот парень был безупречен. У него был воздух и присутствие академика с харизмой старшего государственного деятеля.
"Как вы думаете, почему нетерпимая марка ислама в настоящее время процветает в мусульманском мире?" - спросил Риис, изо всех сил стараясь говорить как аспирант.
"К моему глубокому сожалению, я вынужден согласиться с вами, мистер Кауффман. Коррумпированная политика и вялотекущие экономические условия - это беда большей части мусульманского мира. Радикальный ислам не представляет огромное, подавляющее большинство мусульман во всем мире, и почти все убитые в исламских терактах на самом деле мусульмане", - сказал он, покачав головой. "Ответы, однако, также кроются в самой религии. Ислам когда-то был силой добра во всем мире и может стать ею снова". Образование - вот ключ, мистер Кауффман. Образование - это ключ".
"Сэр, вы не возражаете, если я воспользуюсь своим компьютером, чтобы делать заметки?" - спросил Риис.
"Вовсе нет. Будьте моим гостем".
"Как заявления о мире, единстве и ответственности, подобные тем, которые вы только что сделали, интерпретируются в исламском сообществе в целом? Беспокоитесь ли вы о своей безопасности?" продолжал Риис, заглядывая в свой ранец и доставая оттуда старый портативный компьютер.
Вместо того чтобы утилизировать старые компьютеры или продавать их, Риис и Лорен просто складывали их в шкаф во имя безопасности данных. Этот конкретный компьютер был новейшим, 1998 года выпуска. Он забрал его из своего дома во время предыдущего ночного визита. Он был немного больше, чем сегодняшний вездесущий MacBook Air, а если убрать клавиатуру, внутренние компоненты и тачпад, то он идеально подходил под "Томагавк" Рииса Винклера/Сайока.
"Заявления о всеохватности и толерантности не всегда положительно воспринимаются теми, у кого другие планы, как и критика ислама, о чем вы, несомненно, знаете. Мне больно говорить о том, что другие имамы даже издавали фетвы против меня, но те, кто это делал, не имели законных полномочий, необходимых для того, чтобы быть легитимными, и не понимали историю и намерения настоящей фетвы. Поэтому я чувствую себя в безопасности, насколько это возможно в эти трудные времена".
Риис изучал лицо пожилого человека. Все, что он говорил, не соответствовало тому, что Риис изучал и знал из первых рук о мусульманском мире. Как он мог говорить с Риисом с таким авторитетом и логикой о состоянии ислама, а затем способствовать тому же самому террору, который он осуждал с такой убежденностью? Как этот парень может быть таким хорошим лжецом? Ему следует баллотироваться на политическую должность.
"Хаммади, - сказал Риис, намеренно перейдя на имя имама и обхватив рукой древко своего томагавка из кленового дерева, скрытое открытым экраном ноутбука, - вы знаете капитана Леонарда Ховарда?"
Масуд сделал паузу, успешно скрывая свое удивление. "Нет, это имя мне не знакомо".
"О, возможно, вы забыли. Это адвокат ВМС, который связался с вами, чтобы организовать засаду на мой отряд "морских котиков" в Афганистане, устроенную вашими друзьями из пакистанского Талибана. Сколько стоило убийство моих людей?".
На этот раз Масуд не пытался притвориться невежественным или переадресовать вопрос. Вместо этого он сделал паузу и глубоко вздохнул, его глаза сузились.
"А, Джеймс Риис. Я не узнал вас. Вы выглядите иначе, чем на фотографии в газете с похорон вашей жены и дочери. Борода вам очень идет, а очки - приятный штрих. Жаль, что ваша семья была кафирами и сейчас находится в адском пламени". Он выплюнул "кафир" так, словно это было самое мерзкое слово на свете.