Я улыбнулась не могла сдержаться. Чертовски честно он это все говорил. Мало кто из мужчин сказал бы это вслух, даже если бы так и подумал. У меня мелькнула мысль, что Бернардо хорошо побеседовал с психотерапевтом, но вслух я этого не стала говорить, а сказала другое:
Мне лестно, что Эдуард думает, будто я настолько умелая, потому что я знаю, насколько хорошо работаете вы с Олафом ну, когда его не отвлекают его серийные убийства или когда тебя не отвлечет какая-нибудь баба.
Я тебя только что вытащил из чужой постели, чтобы ехать на охоту за преступниками. Анита, не надо бросаться камнями в мои маленькие увлечения.
Мне надо было утолить ardeur, и ты это знаешь.
Так-то так, но через какое-то время перестает быть важным, зачем ты что-то делаешь важно, делаешь или нет. Сейчас ты не меньше моего уделяешь внимание сексу.
Я стала было спорить, но мы уже подъехали к окну платить. Я отдала Бернардо деньги, он попытался отдать их девушке в окне она не брала. Она на него смотрела.
Он просиял своей ослепительной улыбкой и вложил ей деньги в ладошку, сложил ей пальцы, придержав за руку. Она залилась краской, взяла деньги и попыталась, заикаясь, отсчитать сдачу. Наверняка ошиблась слишком засмущалась.
Какие-то бумажки и монеты она ему отдала, он их передал мне. Я их развернула и стала проверять по чеку, держа его в руках.
Это твоя девушка? спросила она.
Нет, просто вместе работаем.
Она уже почти справилась с застенчивостью, но тут, вновь вспыхнув, пробормотала:
Я в пять заканчиваю работу.
Извини, деточка, ты для меня слишком молода. И я сейчас на работе.
Мне уже восемнадцать.
Что-то мне не верилось. Ему, очевидно, тоже.
Документ можешь показать какой-нибудь?
Она опустила глаза, потом покачала головой. Стоящая за нами машина загудела. Вышел мужчина с табличкой «Менеджер» и зашел к ней в ячейку.
Пожалуйста, к следующему окну, сэр, пролепетала нам девица. Менеджер что-то ей рассказывал про поведение, а мы поехали к неожиданно пустой дороге остальные машины успели получить еду, пока Бернардо флиртовал с девицей.
С молодыми девками надо очень осторожно, сказал он. Врут, что им больше восемнадцати, а достается в случае чего не им. Полиция всегда готова поверить, что ты воспользовался неопытностью юной девушки. Была у меня одна шестнадцатилетняя, которая мне присылала свои фотографии в нижнем белье. В некоторых штатах я за получение их по почте мог влететь под обвинение в детской порнографии.
И что ты сделал?
Сдал ее копам. Сказал, что меня беспокоит, как бы она такое не послала другим, не отличающимся столь высокой моралью.
Да врешь, сказала я.
Ни капли. Девчонки думают, что это игрушки, а в тюрьму идти не им. Да и не люблю я таких молодых. Он посмотрел на меня, и я поняла: следующие слова будут колючкой под кожу и мне не понравятся. А ты вот любишь, правда?
Что люблю?
Таких молодых. Или это вранье, что у тебя живет этот молодой тигр из Лас-Вегаса Сидни или как его там?
Синрик его зовут, и это не вранье.
Шестнадцатилетние для меня слишком молоды, Анита. Но он улыбнулся при этих словах: ему понравилось, что он морально выше. А Синрик как раз и был шестнадцатилетний, хотя я мало что про него помню.
Что мне было сказать что я не собиралась заниматься сексом с Синриком? Что он был одержим самым сильным и злобным вампиром из всех существующих Марми Нуар? Это была бы правда, но объяснение это уже звучало затерто слишком часто мне приходилось его повторять.
Ему семнадцать, возраст вполне законный, и он сейчас в Сент-Луисе, поскольку он единственный найденный нами самец синего тигра. Он значится в ликвидационном списке у «Арле»... у плохих вампиров.
И тут я поняла, что это уже не так. Этан ведь тоже синий и вполне взрослый. Могу ли я отослать Синрика домой в Вегас? А если могу, следует ли так поступить? Он уже синий тигр моего зова, но Алекс красный моего зова, и живет в другом штате. Конечно, «Арлекин» может его убить, просто чтобы насолить мне.
Так что ты защищаешь Синрика от опасностей, сказал Бернардо.
Стараюсь.
Трахаясь с ним?
Спасибо на добром слове, Бернардо! буркнула я.
Он усмехнулся мне и выехал на главную улицу.
Я продолжала сердито на него смотреть, разворачивая бургер. Очень мне не хотелось пытаться его съесть, пока мы вели этот разговор, но надо что-то в себя запихнуть до того, как мы приедем к Эдуарду и Олафу. Вот видеть Олафа на пустой желудок мне определенно не улыбалось. Нужна будет вся сила, которую я смогу собрать.
Я попыталась решить, не разозлиться ли на него всерьез, и если да, то почему? Потому что я чувствую себя виноватой перед Синриком, и это заставляет меня огрызаться, когда речь идет о нем.
Бургер я съела, не почувствовав вкуса, и подумала уже в который раз, что же, черт побери, делать с Синриком?
И это все? удивился Бернардо. Больше ничего не скажешь? Раньше тебя легче было завести.
Я глотнула колы и прожевала ломтик картошки.
Ты что, хочешь поругаться ?
Он улыбнулся:
Ну, не всерьез. Просто забавно тебя поддразнивать.
Я ела жареную картошку, зная, что это сплошной жир с солью наверное, потому она такая и вкусная. Почему столько есть вредных вещей таких вкусных?
Он глянул на меня, потом опять на дорогу:
Либо тебе всерьез нравится этот мальчик, либо он тебя по-настоящему достает.
Я вздохнула, поедая жареную вкусность и пытаясь не горбиться на пассажирском сиденье. Очень мне не хотелось вести этот разговор с Бернардо, но он впервые встретил Синрика тогда же, когда и я.
Ты же одновременно со мной его увидел, Бернардо. Он был девственник, потому что белый клан подобен всем прочим кланам: главное чистота крови, а их королева Бибиана любит, чтобы мужчины у нее были моногамны.
Потому что мужа своего она заставляет быть Моногамным с большой буквы и не может требовать от главного вампира Вегаса того, к чему не принуждает своих тигров.
Ага, ответила я. И еще: бывает, что молодой оборотень при первом оргазме не может удержаться от превращения и съедает партнера.
А у синего мальчика как насчет самоконтроля? спросил он.
Я пожала плечами, подчеркнуто на него не глядя.
Нормально. И не надо его так называть, у него есть имя.
Синрик для семнадцатилетнего мальчишки вроде как не настоящее имя, сказал Бернардо.
Он себя называет сокращенным.
Рик?
Я покачала головой.
Других сокращений нет, сказал Бернардо.
Есть.
Он стал вливаться в поток. Очевидно, скоро мы доедем до съезда с дороги. Я не особенно обращала внимание на то, где мы, и город не очень хорошо знала.
Так как он себя зовет?
Я что-то промямлила в ответ.
Как?
Ладно, Син. Он любит, когда его называют Син.
Бернардо расхохотался, запрокинув голову и широко разинув рот.
Ага, ага. Смейся, смейся. Смехунчик.
Отсмеявшись, он сказал:
Анита, это слишком хорошо. Слишком просто.
Я пыталась его отговорить, но его кузена Родрика называют Риком, и он считает, что имя занято.
Он засмеялся этим чисто мужским смехом.
Син. Ты трахаешь семнадцатилетнего мальчишку по имени Син. Ну и ну. Когда мы с тобой познакомились, ты была как королева-девственница. Такая недотрога, и вот смотри ты...