Она глянула на меня слегка обеспокоенно:
Вы не его бывшая?
Нет.
Она снова ему улыбнулась:
Ну и отлично.
И даже положила другую ладонь ему на руку, ощущая его уже обеими руками. Женская версия обжимания обеими руками, хотя у мужчин это выглядит агрессивно, а эта женщина сейчас льнула к его руке как жертва. Или это я экстраполирую, зная, кто он такой.
Нет, сказала я и покачала головой. Нет.
Вы упустили свой шанс, заявила она.
Как вас зовут?
Женщина посмотрела недоуменно, но ответила:
Карен. Карен Веласкес.
Это не поможет, сказал Олаф.
Что не поможет? спросила она.
Сообщить ему имя, чтобы у тебя была личность.
Чего? спросила Карен Веласкес и убрала руку с его руки.
Отто, тебе звонит Форрестер, вмешался стоящий сзади Бернардо. Ты опять телефон выключил?
Голос его прозвучал приветливо и нормально, и, как пленка масла на воду, только прикрывал то, что есть, но, по сути, не изменил ничего.
Бернардо шелк нам, будто и не было такого напряжения, хоть топор вешай. Он улыбался приятной улыбкой и снова остановился посередине между нами, но чуть в стороне.
Нам надо туда, где они. Они нашли какой-то след.
Эдуард сперва позвонил бы мне, и в этом я была уверена на девяносто девять процентов, но оценила прием, которым Бернардо хотел убрать эту женщину от Олафа подальше. Я не думала, что он начнет ее уродовать здесь и сейчас, но если он договорится с ней о свидании, то оно будет именно таким, как хочет он. Кровь, смерть и такие штуки, которые не повторить, если ты не некрофил, а я отметила у Олафа желание, чтобы жертва ощущала боль, а то кайфа никакого.
Олаф поднес к губам руку Карен Веласкес и поцеловал, но при этом пристально смотрел на меня. Она и не заметила просто улыбалась и чуть ли не таяла от удовольствия.
Ты красавица, и мне не терпится с тобой увидеться, как только освобожусь.
Позвони мне, ответила она, сияя.
Я тебя найду, сказал он с улыбкой.
Давайте по машинам наконец, работа ждет, сказал Бернардо и замахал руками, изображая загонщика, направляя нас к парковке. Женщина крикнула Олафу:
Позвони мне!
Он помахал ей рукой, но с лица исчезали и флирт, и веселье. Когда мы садились в машину, его лицо уже было прежним, если не считать бороды.
Я набрала воздуху, но меня опередил Бернардо:
Ты знаешь условие, Олаф. Если ты будешь тешить свое хобби на американской земле, потеряешь все. Значок, обе работы, вообще все. И Эдуард тебя убьет, так что действительно все.
Постарается убить, поправил Олаф.
Я пропустила эти слова мимо ушей. Это реплику Олаф должен был подать, как и я должна была бы на его месте. Нельзя признавать ничье абсолютное превосходство, даже Эдуарда. Но эти детали сделки с Олафом были для меня новы.
Так что не только ты, я и Эдуард знаем, кто он такой?
Кое-кто еще, да, ответил Бернардо. Но все это держится на согласии Олафа свои инстинкты серийного убийцы здесь не применять.
Я глянула на Олафа:
Наверное, ты очень хорошо умеешь делать что-то, им нужное.
Я много что умею делать хорошо.
Он сказал это почти без интонации, и если бы я такое услышала от другого, восприняла бы как намек на флирт, но Олаф зря ни с кем не флиртует только со своими жертвами, очевидно. Если ты ему нравишься по-настоящему, то настоящее и видишь. Обычно мне это в мужчинах нравится, но так как настоящее это сексуальный садист, маньяк и серийный убийца, то получается несколько сомнительный плюс. Лестно, поскольку я наверняка видела его истинной сути больше, чем любая женщина, и чертовски страшно. Лестно и страшно Олаф во вс м такой.
Верю, сказала я совершенно серьезно.
Правда?
Он посмотрел на меня, будто видя насквозь или пытаясь увидеть.
Да.
Тебе было неприятно видеть меня с той женщиной.
Ты мне дал увидеть, что ты хочешь с ней сделать, Олаф. Естественно, мне это было неприятно.
Нам обоим, добавил Бернардо.
Олаф поднял глаза, и я думала, он смотрит на Бернардо, пока он не сказал:
А вот тебе было наплевать. Правда, Ник?
Правда.
Я обернулась к Ники, который стоял совсем рядом со мной, лицо спокойное, как обычно.
Вы друг друга знаете?
Вроде того, ответил Ники.
Да, сказал Олаф.
Я посмотрела на одного, на другого.
Так, рассказывайте. Откуда вы друг друга знаете?
Наверное, всем остальным стоило бы отойти в сторонку.
Зачем? спросила я.
Чтобы с чистой совестью сказать, что ничего не слышали, пояснил Ники.
Что?
Бернардо похлопал Лисандро по плечу.
Давай, пусть поговорят.
Лисандро оглядел нас одного за другим, потом посмотрел на меня.
Ты мне сказала дать вам поговорить. Я дам, но потому только, что Ники с вами. С маршалом Джеффрисом я бы тебя наедине не оставил.
Олаф посмотрел на него долгим взглядом:
Ты сделаешь то, что скажет тебе Анита. Я это уже видел.
Лисандро покачал головой:
И я тебя видел. С тобой я ее наедине не оставлю, даже если Анита мне прикажет.
Я попыталась что-то сказать, но Лисандро повернулся ко мне и покачал головой:
Анита, мы все считаем, что тебя нельзя с ним оставлять.
А меня уже и не спрашивают?
Нет.
Он тебя не уважает, сказал Олаф.
Я уважаю Аниту, но тебе, он ткнул пальцем в возвышавшегося над ним Олафа, с нашей начальницей быть наедине не разрешено.
Если она правда командует, то ей решать, с кем ей оставаться наедине.
Не в этом вопросе.
Олаф посмотрел на меня:
И ты ему разрешишь собой управлять?
Вопрос-ловушка. Если я отвечу, что есть мужчина, который мною «управляет», это меня может перевести из подружек серийного убийцы в жертву серийного убийцы. Как ни беспокойно, что он думает обо мне как о возможной подруге, но это лучше, чем если будет просто считать меня мясом. Переходить в извращенных фантазиях из первой категории во вторую мне не хотелось никак.
Лисандро мною не управляет, и никто не управляет, но если ты не заметил: Эдуард тоже не оставляет меня наедине с тобой.
Олаф нахмурился:
Но если бы ты хотела со мной остаться наедине, он бы разрешил.
А, я понял. Бернардо снова встал почти между нами. Мы посмотрели на него. Он сказал: Нет, Эдуард бы не разрешил. Он мне дал прямой приказ: если вы двое окажетесь наедине и что-нибудь случится плохое, он меня убьет.
При этих словах он улыбнулся, но глаза остались серьезными. Перспектива его не радовала.
Ты не опекун мне, Бернардо, сказала я.
Я знаю, но это не важно, потому что Эдуард говорил серьезно.
Я с ним поговорю.
Он пожал плечами:
Можешь попробовать. Но если этот вот шкаф тебя действительно убьет, то Эдуард, когда убьет его, перебьет нас всех. Меня потому что обещал, а остальных потому что они твои телохранители и недолжны были такого допустить. Он всех нас убьет, Анита, так что сделай нам одолжение: не погибай, ладно?
На это я даже не знала, что сказать.
Я большая девочка, я могу о себе позаботиться.
Можешь, конечно, ответил Бернардо, но горевать Эдуард будет неимоверно. Это будет ему очень, очень тяжело, а люди его склада стараются сделать все, чтобы такое горе не повторилось. И свое горе он распространит на всех нас не потому что мы это допустили, а чтобы себя занять, отвлечься от страдания.
Ты о чем вообще?
Если он обвинит твою охрану и будет должен всех их убить и меня в придачу, на это уйдет время, и есть шанс, что мы его убьем до того, как он перебьет всех. Я отлично умею выживать и убивать, и твои ребята тоже это чертовски хорошо умеют. Даже для Эдуарда задача очень непростая, учитывая, что мы будем предупреждены.