Да, ты легко заводишь друзей, мы это слышали. В голосе его была веселая нотка. Положите Лисандро на стол.
Три арлекина отнесли его к столу. Кровавого следа от раненого колена не осталось оно уже зажило. Лисандро подняли как груз и положили на стол лицом вниз.
Лицом вверх, пожалуйста, велел Арлик.
Его перевернули без вопросов и промедлений, даже не переглянувшись между собой. Что за черт? Арлекины в лесу такими не были: они были как Арлик или как арлекин красный тигр. Чем же эти трое отличаются?
Арлик вложил пистолеты в кобуры и подошел ко мне, нависая сверху. Он был ростом около шести футов и снизу казался еще больше, как это всегда бывает. Глаза у него оказались светло-серыми. Он присел, взял меня на руки бережно, прижал к груди. Я напряглась по той причине, что эта бережность была как тот смех: не соответствовала.
Оказавшись к нему так близко, я ощутила сладковато-острый запах леопарда. И леопардица во мне воспрянула темной тенью, кошачьим шагом двинулась по невидимой тропе.
Арлик сбился с шага; слышно стало, как он под маской втянул ноздрями воздух.
Первому твоему похитителю ты пахла волком, мне ты пахнешь леопардом. Не верю, что это реально и то, и другое. Это наверняка входит в состав отравленной сладкой приманки, который ты влечешь к себе оборотней.
Он снова заговорил рассудительно-рассудительно, но наклонился ко мне лицом, и я ощутила долгий глубокий вздох его груди, будто он хочет еще, пока можно, чуять от меня запах леопарда.
Страх резко повысил шансы, что восстанет кто-то из моих зверей, и запах леопарда выбрал, кто именно это будет. Леопардица двинулась по тропе.
Арлик осторожно положил меня рядом с Лисандро. Давно уже не бывало, чтобы я лежала навзничь со связанными за спиной руками, но, судя по воспоминаниям, с прошлого раза эта поза удобнее не стала.
Перекинешься мы его убьем, прошептал Арлик.
Я не умею менять формы.
Он приподнялся, разглядывая мое лицо:
Судя по запаху, ты не врешь, но и леопардом от тебя пахнет. Как это можно быть леопардом и не перекидываться?
Заверяю тебя клятвенно, что я пока что не выбрала себе животную форму.
Он запустил руку в перчатке мне в волосы:
У тебя волосы действительно такие мягкие, как кажется с виду?
Нет.
Он снова засмеялся:
Этого не надо было говорить. У меня теперь будет искушение снять перчатку и потрогать самому.
Вампирские силы от прикосновения возрастают. Я не была уверена, что эта сила вампирская, но мне понравилось, как он сразу заинтересовался, когда коснулся меня.
Если хочешь потрогать мои волосы, я не смогу тебе помешать.
Его лицо было так близко, что по глазам в прорезях маски я поняла, что он улыбнулся.
Отчего это мне хочется снять перчатку и потрогать твои волосы?
Я ответила чистую правду:
Не знаю.
Побуждение очень сильное.
Моя леопардица остановила бег, будто ждала чего-то, но я чуяла ее у самой поверхности, будто дайвер считает минуты, чтобы всплыть, не рискуя получить кессонную болезнь. Сидишь в воде, считаешь пузыри и ждешь. Как-то ощущалось, что леопардица примерно этим и занята, но она не пускала пузырей, и леопарды не следят за временем. Или следят не так.
Коснись меня, прошептала я.
Он расстегнул манжету, отогнул перчатку она была частью рубашки, и запустил пальцы мне в волосы. Леопардица замурлыкала, потягиваясь, стала тереться об его руку, будто он трогал ее круглую голову, а не мои локоны. Я увидела мысленным взором, как она словно большая домашняя кошка трется об его пальцы, но потом она скользнула вдоль руки, прильнула к его телу. Я и лежала навзничь на столе, и ощущала, как чужая энергия трется об него спереди. Будто была одновременно в двух местах.
Его рука сжалась у меня в волосах, тело выгнулось и задрожало от прикосновения леопардицы. Он закрыл глаза, запрокинул голову, будто не мог своему счастью поверить.
Он открыл глаза и уставился на меня мерцающе золотыми глазами леопарда.
Опять так сделаешь и Лисандро опять получит пулю.
Мы все оглохнем, если ты тут будешь стрелять, сказала я восхитительно деловым голосом.
Тогда пустим в ход ножи.
Он сделал какое-то движение, и я успела, обернувшись, увидеть, как один из молчаливых арлекинов метнулся темной полосой. Вот он стоял неподвижно и вот нож торчит из бедра Лисандро. Я же смотрела прямо на него и ничего не успела увидеть. Черт возьми, быстрые же они!
Ты сказал «опять так сделаю». Я так не делала.
Он снова шевельнул рукой, и я успела увидеть, как тот же арлекин взялся за рукоять.
Ой, блин! сказала я.
Одним быстрым движением он выдернул клинок. Из разреза выступила кровь, образуя на джинсах новые пятна напротив огнестрельной раны. Лисандро посмотрел на меня, и глаза у него вылезали из орбит. Смысл был понятен: прекрати это!
Я же ничего не делаю, ответила я на несказанные слова.
Арлик шевельнул рукой и один из двух других направился к оставленной открытой двери. Какой-то тайный язык жестов, или сигналы, как у спецназа, но этих сигналов я не знала.
Оставшиеся два арлекина шагнули вперед, один прижал плечи Лисандро, другой зафиксировал ноги. У меня сердце билось быстро и сильно, слишком быстро, слишком сильно.
Не мучьте его, сказала я.
Арлик нахмурился в мою сторону, снова погладил меня по волосам, по щеке.
Почему так приятно тебя трогать?
Я тебе клянусь, что не знаю. Разве что потому, что я Нимир-ра нашего местного парда.
Ты человек и вампир, ты не можешь быть Нимир-ра.
Но даже пока произносил он эти слова, рукой взял меня за лицо, и рука была очень-очень теплой.
Насколько мне известно, я первая Нимир-ра человек в истории парда.
И я потерлась щекой о жар его ладони. Он отдернулся как укушенный.
Оставайтесь с ними, велел он, повернулся и вышел.
Оставшиеся два арлекина впервые за все это время переглянулись. Что-то тут было, им непонятное. Может быть, они не знали, почему вдруг остались одни с нами со мной.
Как вас зовут? спросила я.
Они посмотрели на меня, потом друг на друга.
Почему Мать Всей Тьмы запретила вам называть свои имена?
Они смотрели прямо перед собой, удерживая Лисандро на столе. Если бы у меня были настоящие способности оборотня и умение превращать пальцы в когти, я бы избавилась от веревок с легкостью вот почему я была связана, а Лисандро скован.
Напрягая пресс, я села на столе. Арлекины не столько шевельнулись, сколько напряглись.
Раз вы не говорите, как вас зовут, я вас буду звать Номер Один и Номер Два.
Они снова переглянулись. У одного глаза были карие, у другого голубые. Оба они были ниже, чем Арлик или тот вервольф, но маски, клобуки и перчатки делали их всех одинаковыми.
Я стала пытаться спустить веревки вниз по бедрам. Если получится, я их через ноги переведу вперед, и смогу ноги развязать. Шансов было мало, что я смогу настолько ослабить веревки, а за те несколько минут, что у меня есть практически нулевые. Они мне помешают? Они со мной заговорят? Несколько минут здесь будут только они и мы, а потом, наверное, Арлик вернется. И до этого мне нужны какие-то варианты.
Я подвинулась, извиваясь, к краю стола. Не знаю, что я хотела сделать, но знала: так лежать и ждать, пока еще моих ребят принесут сюда мучить, я не могу.
Передо мной появился Номер Два. Я его узнала по синим глазам, у Номера Один карие. Номер Два покачал головой.
Говорить умеешь? спросила я.
Он кивнул.
Почему тогда со мной не говоришь?
Он молча смотрел синими глазами.
Я спустила ноги со стола и стала думать, что он сделает, если я попытаюсь спрыгнуть. Подхватит меня? Дотронется до меня? Кажется, прикосновение ко мне действует на них на всех, как будто ardeur и мои звери соединились во что-то новое, чего не было раньше. Я еще не все это поняла до конца, но была практически уверена: если с кем-нибудь из них у меня будет достаточно продолжительный физический контакт, я его подчиню, как любой вампир подчиняет жертву. По крайней мере такой был у меня план. Случались у меня планы и получше, но сейчас, похоже, начинало кончаться время, и любой план будет лучше, чем никакой. Во всяком случае, это говорила я себе, отталкиваясь от стола.