— Илья Львович говорил, что еще можно спорить о том, является ли она государственным или общественным деятелем.
— Можно, но не очень перспективно.
— И еще, что у меня комментарий о Лиге вообще.
— Это дерьмово, конечно, да, но не потому, что оправдание терроризма железно есть, а потому что у нас нет независимого суда. Но побороться можно.
— И Олег Николаевич осуждает.
— Штерн осуждает исключительно с моральной точки зрения. Именно что за оправдание убийства.
Через множество страниц в деле обнаружилось постановление о привлечении Даши в качестве свидетеля, а дальше: в качестве подозреваемой и обвиняемой.
И наконец отказ Дамира от показаний.
И объявление Даши в федеральный розыск.
А потом лежали показания людей, которых Дамир никогда раньше не знал. Кажется, именно их упоминали следователи, когда пытали его в последний раз.
Трое ребят были москвичи и двое — из Екатеринбурга.
— С москвичами будут вместе судить, — пояснил Петр Михайлович. — Уральцев только на допрос привезут.
— Подельники мои, да?
— Формально, да.
— Значит, познакомлюсь.
— Ну, давай сначала с показаниями познакомишься. С кого начнем?
Глава 22
— По порядку, — сказал Дамир.
— Допрос Яна Грановского. Парень из Москвы. С ним познакомишься.
Ян Грановский, москвич, специалист по пиару, тоже обвиняется в оправдании терроризма. Причем даже не в интернете, а в дружеских беседах: в кафе и на работе. Все отрицает. Да, в кафе и рестораны с друзьями ходил, конечно. Да, могли и о политике поговорить. Но терроризм! Да что вы!
— Олег Николаевич мне говорил, что ты ему хвастался, что теперь умеешь отличать правду от лжи. Здесь отличишь?
— Мне надо видеть человека, слышать его голос, не что он говорит, а как. По письменным показаниям сложно. А вы как думаете?
— Во-первых, на «ты», во-вторых, я знаю. Я сначала его защищал, пока не стало ясно, что ваши дела объединяют. Тогда мне пришлось выйти из его защиты, иначе могут придраться, заявить, что у вас конфликт интересов. Так что у него сейчас другой адвокат, мы с ним на связи.
— А почему вы выбрали защищать меня, а не его?
Левиев усмехнулся, прошептал одними губами:
— Приказ Альбицкого.
И подмигнул.
— Тогда, может быть, и врет, — сказал Дамир. — По крайней мере, частично.
— Ну, давай дальше читать.
Дальше лежало постановление о привлечении в качестве обвиняемого и о проведении психологической экспертизы. Согласия не было.
— Он не подписывал согласия?
— Нет. Я ему не советовал.
— Тогда точно врет.
— Ну, читаем.
Экспертизу, то есть картографирование мозга и психологическое заключение делали не в Лесном городке, а прямо в Лефортово, подписано было психологической службой СБ.
— Так всегда, если нет согласия?
— Да, если политическое дело.
ПЗ было положительное. Грановский Ян Александрович. 27 лет. Сотрудник пиар-агенства «Волшебное слово». Член Лиги Свободы и Справедливости. В организации около года. Отдел пропагандистов. В задачи как члена Лиги входила агитация при личных контактах. Своих знакомых и деловых партнеров должен был убеждать в том, что Лига дает единственную надежду на защиту и справедливость в России. Полностью верил в то, что говорил. Призывал жертвовать Лиге деньги, так как жертвовал сам (правда), писать жалобы на несправедливость через сайт Лиги и даже вступать в нее, если кто-то решится. Степень эффективности его деятельности оценить не может.
В интернете практически не писал на политические темы, поскольку агитаторам Лиги, живущим в России, это строго запрещено. В интернете активны пропагандисты Лиги, живущие за границей. Однако несколько резко оппозиционных комментариев у него было, что считает причиной своего провала. Корит себя за неосторожность.
Считает, что ему подослали провокатора. Подозревает Родиона Зеленова. Никого из своих друзей и партнеров в предательстве не подозревает.
Никого из других членов Лиги, кроме Андрея Альбицкого, не знает. Общался только с Альбицким и только по переписке. Присягу Лиге приносил.
Считает, что члены Лиги в принципе никогда не знают друг друга. Ни к каким акциям Лиги отношения не имеет, поскольку членов отряда пропагандистов вообще строго запрещено к ним привлекать. В Лиге есть четкое разделение функций. Акциями занимается отряд исполнителей. Возможен ли переход из отряда в отряд, не знает. Такие случаи ему не известны. Считает, что невозможен.
Пытался всеми силами избежать картографирования, чтобы не открылось его членство в организации. После картографирования не исключает для себя возможности подписать согласие на коррекцию.