— Да?
— В ресторане все чисто, — доложил Глебчик. — Зато на театральной программке следы яда. Она эти программки коллекционировала. У нее дома нашли.
— Понятно, — протянул Маленький и положил трубку.
Он еще где-то минуту думал, как бы привлечь Машу Петрову в качестве сообщницы, но пока не стыковалось никак. Ладно, повезло девчонке.
Вернулся в кабинет.
— Спасибо, Мария Ивановна, вы нам очень помогли. Вы свободны.
И вернул ей пропуск.
— Покажите на выходе.
— Синепал в театре отравили, — сказал он Кивалину, когда Маша ушла.
— Театр — это плохо, — заметил Василий Иванович. — В ресторане персонал максимум человек пятнадцать, а в театре одна труппа человек пятьдесят, а еще зрители. Тысяча! И билеты продают без паспорта.
— Зато иногда по интернету, — сказал Маленький. — Нет, Василий Иванович. Театр — это хорошо.
Глава 2
Через пятнадцать минут Глебчик уже сидел за компьютером и набивал план действий под диктовку Александра Филипповича.
— Первое: запрашиваем информацию со всех сайтов по продаже билетов. Нам нужно знать, кто покупал билеты на прошлую субботу. Любые сведения. Есть имя и фамилия — отлично. IP — значит, IP.
— Ок. Набил, — кивнул Глебчик.
— Второе: запрашиваем записи со всех камер наблюдения в радиусе пятисот метров от входа в театр. Сравниваем с базой МВД по паспортам. И просеиваем интернет по изображениям. Устанавливаем имена, фамилии, места жительства и содержание постов. И третье: по результатам двух первых пунктов составляем список для вызовов на допрос. И график допросов.
— Это уже не тысяча человек, а раза в три больше, — заметил Кивалин. — Работы на год.
— Надо подкрепления просить. Втроем конечно не справимся. Еще пятнадцать человек, как минимум.
— И финансирование, — заметил Василий Иванович. — Думаете, дадут?
— Как милые! Дело особой важности.
— А в каком порядке вызывать на допросы? — спросил Глебчик. — Кто первый в списке?
— А для этого пункт четвертый: допрашиваем всех сотрудников театра, которые работали в тот день. Собираем с них описание внешности всех, кого они запомнили из тех, кто крутился рядом с ее местом. Допрашиваем их в первую очередь. И сотрудники театра, естественно, на подозрении. Во вторую очередь допрашиваем всех авторов оппозиционных постов.
— Но вы же сказали, что это глупо писать оппозиционные посты после убийства, — удивился Глебчик.
— Глупо, — кивнул Маленький, — но люди не всегда поступают умно. И, наконец, в третью очередь допрашиваем всех обладателей мусульманских имен и фамилий. Если у кого-то все эти признаки совпадут — допрашиваем первым.
«Телеграм» сказал свое «Блямм!», и Евгений Соболев открыл письмо.
«Наши друзья из СБ развернули бурную деятельность, — писал Альбицкий. — Запросили увеличение штата до двадцати пяти человек и записи со всех близлежащих камер».
«Я был в глубоко надвинутой на лоб шляпе и закрыл шарфом лицо, как только вышел из такси».
«Молодец. Но там в фойе есть камера. Шляпа и шарф в это время были уже в гардеробе».
«Был парик, усы, смуглая кожа и контактные линзы».
«Если они настроят поиск с широкими критериями соответствия, не спасет. Можно идентифицировать человека по геометрии лица. Хотя, до тех, кто меньше похож, доберутся в последнюю очередь. Они планируют допрашивать по несколько человек в день. Предпочтение отдают интернет-болтунам и мусульманам».
«Мусульманам?»
«У них вышел пропагандистский фильм „Наши враги не спят“, где нас объявили исламскими террористами. Следствие пытается вписаться в пиар-концепцию».
«Но это же их тормозит!» — удивился Женя.
«Конечно. А значит, у нас есть фора во времени. К тому же им надо еще успеть деньги распилить и премии выписать. У тебя нет интернет-аккаунтов с реальными фото?»
«Нет, везде анимешки. Все реальные фото я вычистил по приказу Лиги».
«Хорошо. Но опасность остается. Могли остаться коллективные фото в аккаунтах друзей, и они могли там тебя отметить. К тому же у них паспортная база. Там тоже фотографии, по которым можно сделать поиск. Так что решено организовать твою эвакуацию. До получения инструкций постарайся не выходить из дома. Не бери трубку, если звонят с неизвестных номеров. Сотри этот разговор».
Евгений пошел на кухню, поставил чайник. За окном были сумерки, и вечерняя звезда горела на синем хрустальном небе. И хрустальные ветви деревьев у дома напротив отражали свет фонарей и остатков новогодней иллюминации. Это называется ледяной дождь. Пару дней была оттепель, а сегодня все замерзло, и тонкие ветви одела ледяная корка. Ужасно красиво.