И эти глаза. Боже, эти глаза. Бледно-голубые, как зимнее небо, и такие же холодные.
Тяжело вздохнув и покачав головой, чтобы избавиться от его образа, Молли вышла из парадной двери, закрыв и заперев ее за собой.
Когда она уходила от большого дома с террасой, который делила с пятью другими студентками, ее мысли обратились к более приземленным вещам. Например, как сильно она ненавидела тот факт, что была вынуждена устроиться на работу в стрип-клуб, чтобы оплатить свое обучение в университете. Это заставляло ее чувствовать себя грязной, какой-то шлюхой. Не то, чтобы она такой была. Вовсе нет.
Это всего лишь работа официанткой, напомнила она себе. Официантка – она ведь и в Африке официантка.
Несмотря на это, она понимала, что нужно было устроиться кассиршей в "Tesco"[5], хоть там и платили намного меньше.
Интересно, будет ли он там сегодня вечером?
Она плотнее закуталась в пуховик, как будто это действие могло каким-то образом вытеснить глупые мысли из ее головы вместе с холодом, который просачивался сквозь одежду в кости.
Молли зябко поежилась от холода декабрьской ночи и ускорила шаг.
Надо было взять такси до работы.
Но для студентки такси были роскошью, которую она просто не могла себе позволить. Но все же решила побаловать себя поездкой до дома после смены на свои чаевые.
Она была настолько погружена в мысли о предстоящей смене, что не обратила внимание на неприметную черную машину, которая ползла по обочине. В этом не было ничего необычного, в конце концов, это был Лондон. Могла быть сотня причин, по которым машина медленно движется рядом с ней - водитель мог искать удобное место, чтобы высадить пассажира, или заблудился, или, возможно, ждал, чтобы забрать друга...
Или Молли Харрис собирались похитить.
Прежде чем она успела отреагировать, задняя дверь машины распахнулась, и высокий широкоплечий мужчина, одетый с головы до ног в черное, преградил ей путь. Незнакомец схватил ее и развернул, крепко держа за голову. Ее ноги взметнулись в воздух там, где несколько секунд назад прочно стояли на тротуаре, затем ее швырнуло лицом на заднее сиденье.
Это произошло за меньшее время, чем ей потребовалось, чтобы сделать вдох и закричать. Крик замер, не успев сорваться с ее губ, от сильного удару по затылку. Затем не было ничего, кроме темноты.
4.
Бетан Коннелл-Райт сидела за своим белым, украшенным искусной резьбой, шикарным туалетным столиком. Она выглядела прекрасно, и знала это. Нанеся последний слой красной помады, она поправила свою новую прическу платиновой блондинки в стиле Мэрилин Монро и позволила себе одобрительную, слегка нервную улыбку. Бетан встала, на мгновение восхитившись тем, как облегающее черное платье до пола изящно сидит на ее стройном теле.
Надеюсь, Себастьяну понравится мой новый образ.
Но нет. Не понравится, потому что ты ему больше не нужна, он не хочет тебя, и ты ни черта не можешь с этим поделать...
Она знала, что начала надоедать Себастьяну. Они были женаты всего шесть месяцев, но с каждым прошедшим днем она чувствовала его эмоциональную дистанцию так же уверенно и предсказуемо, как осень сменяется зимой. Она уже больше, чем немного волновалась. Новая прическа была отчаянной мерой.
Новая прическа уже не спасет мой брак. Ничто не может его спасти.
- Бетан? Ты готова?
Это был голос Себастьяна, доносившийся до нее из-за двери спальни. Глубоко вздохнув, она пошла присоединиться к нему в столовой.
Ее сердце упало, когда он не прокомментировал ее прическу.
- Они не заставят себя долго ждать, - сказал Себастьян вместо этого, рассеянно жестом приглашая ее занять место за длинным, до блеска отполированным столом.
Сам он остался стоять, когда Бетан нервно села, во рту у нее пересохло от волнения, а голос дрожал, когда она заговорила:
- Я скорее надеялась, что мы могли бы провести вечер только вдвоем. Не могу вспомнить, когда мы в последний раз проводили вечер вместе, просто разговаривая, как раньше.
Он задумчиво посмотрел на нее, как будто впервые увидел ее как следует с тех пор, как она вошла в комнату.
- Что, черт возьми, ты сделала со своими волосами?
Несмотря на юмор в его голосе, Бетан была унижена и опасно близка к слезам. Она была спасена от ответа, когда дверь в столовую открылась.