В общем, когда через три года после свадьбы, к отчаянию Бетси, Майкл Брайн приказал долго жить, его юная жена осталась неплохо обеспеченной вдовой. Но даже смерть обожаемого супруга мало изменила её жизнь, потому что больше всего на свете Бетси любила зарабатывать деньги.
ДОМ УЭСЛИ.
Бледные рассеянные лучи осеннего солнца слегка золотили стены столовой, в которой собрались члены семейства Уэсли. Сам лорд, надвинув на нос очки, внимательно просматривал утреннюю корреспонденцию, пока его падчерицы завтракали, заинтересованно стреляя глазами в отчима.
- Это от вашей матушки,- флегматично удовлетворил он их любопытство, - у неё очередная идея!
Три девушки невольно покосились на пустующее место на другом конце стола, где во время своих наездов восседала их вечно озабоченная мать.
Леди Уэсли в Сити видели гораздо чаще, чем в поместье её мужа. Она была из породы редких в ту эпоху женщин, которые не считали смыслом своей жизни заботы по хозяйству и воспитанию детей. Хотя её немалая семья так же требовала пристального внимания со стороны матери.
Беатрис и Мэри оказались на попечении Изабеллы после смерти первого мужа, Антуана и Женевьеву она родила во втором браке, и, наконец, двое сыновей и дочь Элизабет были детьми лорда Уэсли. Последние в силу возраста завтракали ещё в детской, Антуан учился в Итоне, поэтому развлекали хозяина дома только три девушки, старшей из которых едва исполнилось восемнадцать.
- Ваша матушка,- пояснил лорд Уэсли,- желает, чтобы Беатрис и Мэри отправились после Михайлова дня в гости к вашему дяде - мистеру Смиту в Хардфоршир.
Лица двух старших падчериц недовольно вытянулись. Отправка к старому ворчливому дядюшке в сельское захолустье, да ещё накануне рождественских праздников - невесть, какая радость!
- Ничего, ничего, - принялся утешать огорчившихся девушек отчим,- я уверен, это ненадолго! Погостите, наберетесь впечатлений, а на обратном пути я встречу вас в Лондоне, и мы славно проведем время - сходим в оперу, пробежимся по магазинам в поисках модных шляпок, посетим музыкальное обозрение!
И, конечно же, он добился своего - лица падчериц просияли улыбками.
Надо сказать, что лорд Уэсли был одним из самых добродушных людей, которых только можно представить. Даже особо яростные злопыхатели, исходящие ядом на весь мир, и то вряд ли смогли бы его уличить в каких-то неблаговидных поступках.
В юности, он слыл "добрым малым", а в зрелом возрасте стал "стариной Джорджем". Всегда ровный и доброжелательный со всеми, лорд считался бесконфликтным и приятным собеседником. И всё в его жизни шло прекрасно, когда он, к ужасу родни и всех светских знакомых, женился на весьма странной и даже подозрительной особе.
Одно время даже всех вышеперечисленных достоинств Уэсли не хватило для того, чтобы удержать открытыми двери в высший свет. Долгие годы его опрометчивая женитьба служила излюбленной темой разговора среди завсегдатаев светских гостинных, подвергнувших в свое время супругов остракизму. Но время шло, страсти постепенно улеглись, и после долгого перерыва "милейшего Уэсли" снова стали принимать. Правда, появлялся он, в основном, в сопровождении своих хорошеньких падчериц, а вот его супруга часто сказывалась больной, хотя все отлично знали, что здоровья у той хватит на десятерых! Вечно занятой Изабелле просто не хотелось тратить время на выслушивание никчемных сплетен светских знакомых.
Вот и сегодня леди Уэсли не было в поместье. Осень - пора крупной игры на бирже, поставок хлопка из Америки, спекуляций и торгов. Казалось даже странным, что Изабелла в азартном круговороте охоты за деньгами вдруг вспомнила о своих дочерях и зачем-то решила отправить их к своему брату - недавно отошедшему от дел торговцу бакалеей.
- А я,- возмущенно пискнула пятнадцатилетняя Женевьева, которую на английский манер называли Дженни,- останусь дома одна?
Уэсли, обожавший эту падчерицу, поспешил успокоить надувшую губы любимицу.
- Мы с тобой займемся интереснейшим делом - примем участие в охоте на лис в поместье Бертрамов. Говорят, что там ожидают самого герцога Кентсомского с сыном, а тот такой красавец, что в него влюбляются поголовно все девушки!
Но когда черные глазки Дженни засверкали воодушевлением от подобной перспективы, её пыл моментально охладила Мэри - зеленоглазая язвительная девица.
- Бертрамы ждут своего знаменитого родственника уже на протяжении нескольких лет, будоража всю округу, но ни разу их ожидания не увенчались успехом. В самый последний момент, его светлость присылает извинения. Так что особо не надейся ни на старика, ни на его красавца сына. Да и не думаю, чтобы его заинтересовала пятнадцатилетняя девчонка, которой няня с боем моет уши!
Дженни, естественно, не осталась в долгу.
- Уши у меня чистые, зато я не кривляюсь, когда на меня смотрят молодые джентльмены, не закатываю глаза и не кусаю, чтобы покраснели, губы!
- Тихо, девочки, тихо, - Уэсли призвал разбушевавшихся задир к порядку,- это никуда не годится! Успокойтесь и доедайте завтрак.
Девушки не осмелились ослушаться, но все равно до конца трапезы кидали друг на друга сердитые взгляды. И так всегда! Мэри не ладила с Дженни, она вообще мало с кем могла общаться без скандалов и оскорблений.
А ведь они не были даже кровными родственницами! Мэри взяли в семью на воспитание незадолго до рождения Беатрис. Приемная мать весьма скупо и неохотно отвечала на вопросы девушки о родителях, впрочем, ничем не отличая её от своих детей. Зато лорд Уэсли ставил эту девицу на самую низкую ступень своих привязанностей.
Может, всему виной была извечная лояльность мужчин к женской кротости? Вот Беатрис тоже не покоряла взгляд особым совершенством черт, зато слыла добрейшим созданием. Такие девушки всегда внушают мужчинам покровительственные чувства - что, мол, возьмешь, с этих безропотных овечек? Синеглазая хозяйственная хлопотунья, она успешно заменяла мать во время бесконечных отлучек и умело глушила ссоры между сестрами.
Зато Мэри являлась её полной противоположностью. Высокая, подвижная, беспокойная, не способная ни к какому роду занятий, требующих усидчивости и старательности, разве только к запойному чтению книг. И даже здесь всё было чересчур! Как часто лорд сурово выговаривал ей за чтение совершенно неподходящих для юной леди романов. Да и внешность у девицы была соответствующая - яркая, раздражающая, цепляющая взгляд. Неправильные черты лица, слишком буйная копна темных вьющихся волос, крупный рот, высокие скулы и стрельчатые грозные брови над зелеными мятежными глазами скорее отпугивали местных молодых джентльменов, чем привлекали. Да ещё вдобавок к этому какой-то злой гений наделил Мэри безжалостным язычком, который вонзался в несчастную жертву, подобно ядовитому жалу!
И, конечно, разделяло девушек приданое. В отличие от бесприданницы Мэри, Беатрис от отца досталось сорок тысяч фунтов, ещё кое-какая недвижимость, и доля в компании по перевозке колониальных товаров примерно на такую же сумму. Лорду, как никому другому были известны титанические усилия жены по сбору денег для воспитанницы, но даже при самой строгой экономии и в результате виртуозных финансовых махинаций, леди Уэсли смогла ей отложить всего десять тысяч фунтов. Деньги не малые, но всё равно, не открывающие перед той никаких перспектив блестяще выйти замуж.
Кстати, не было денег и у Дженни, кроме таких же десяти тысяч, но зато к этому прилагалась выделяющая девочку редкостная красота, делающая вполне реальными её шансы сделать хорошую партию.
Уже сейчас, будучи угловатым подростком только с чуть намечающимися формами, Дженни играючи собирала урожай мужского восхищения, охотно и с толком этим пользовалась, вызывая у старшей сестры настоящее бешенство.
- Ты скоро превратишься в безголовую, тупую кокетку, чем и прославишься на всё графство,- выговаривала ей Мэри,- от тебя все отвернутся!