Резко вдыхаю и зажмуриваюсь. Перестаю дышать, не успев договорить. Не хватает воздуха. Толчок в ребра, тупая боль, не чувствую земли под ногами, и…
– Ты как? – раздается где-то над головой приглушенный, будто преградой, голос.
Я пытаюсь отдышаться, успокоиться, а сердце колотится навылет. Открываю глаза, и первое, что вижу, – мои пальцы, которые до побелевших костяшек сжимают грубый голубой джинсовый материал.
– Извини, друг, не заметил вас. Не ушиб?
Моего плеча кто-то касается. Я чувствую холод через шифоновую ткань блузки и вздрагиваю.
– Вали отсюда! – Голос Романова звенит в жужжащей тишине вокруг.
Подозрительно тихо. Почему так тихо? Оглядываюсь по сторонам: все молчат, вжав головы в плечи. Я натыкаюсь на перепуганные глаза Лизы, той самой сестры Романова, которая тут же отмирает и уже спешит к нам. Только после этого все постепенно приходят в движение, и я чувствую скользящие по мне взгляды столпившихся в коридоре зевак, кажется позабывших, куда они шли. Раздаются безмолвные щелчки фотокамер на телефонах, а затем чей-то свист и гул бесконечного шепота.
– Такие милые…
– Видели, как он ее…
– Вот это мужик, мне бы такого…
– Как в кино, повезло этой…
Обрывки фраз долетают до меня и рассыпаются в бессмысленный набор букв.
– Носятся они тут! – Лиза возмущенно задирает подбородок чуть ли не до потолка, одергивает задравшуюся кофточку. – Нужно сказать маме, чтобы штрафовали за это. Один кто-то лишится стипендии, и все как миленькие забудут, что такое кататься на перилах!
Она смешно злится. Тонкий голос звенит от гнева, и мне хочется улыбнуться, но я все еще обездвижена. Чувствую, как меня поглаживают по спине, и это точно не Лиза – ее руки прямо передо мной. Она ими так активно жестикулирует, что в глазах рябит. Я мотаю головой, и время наконец возобновляет свой бег. Меня будто снимают с паузы.
– Я в норме, – запоздало отвечаю Рафу, от ненужных объятий которого тут же спешу избавиться.
Это лишнее. Он и так сыграл супермена и, как пушинку, одним мизинцем оттащил в сторону, чтобы меня не сбили с ног. Улыбаюсь Лизе, игнорируя его. Хватит на меня смотреть!
– Хэллоу, народ, что я пропустил? Чат взорвался десятком сообщений. Думал идти домой, но вот примчал по первому зову!
Из ниоткуда рядом с Лизой возникает парень. Я пару раз видела его с Рафом: высокий, худой, угловатый и бледный. С нежным лицом, которое будто никогда не знало бритвы, и копной непослушных волос почти черного цвета – намного темнее, чем у Рафа. Я запомнила его, потому что он сильно отличался от Романова, который по всем законам жанра должен бы дружить с качками вроде Савельева. Ну, и потому, что мне ради таких кудряшек приходится спать на животе в неудобных бигуди, а этому Джону Сноу на минималках, скорее всего, некогда было даже расчесаться с утра. Таких парней в эпоху Возрождения рисовал сам Караваджо[7].
– Тима, ты так точно косым станешь! – смеясь, но поучительным тоном выдает Лиза и смахивает пряди, что падают ему на глаза.
Она ловким движением достает желтые заколки из внешнего кармана маленькой сумки, которую носит с планшетной, и убирает его волосы наверх. Выходит начес в стиле Элвиса, но парень по имени Тима вроде бы и не против.
– М-м, как раз подходят к моему свитеру, – улыбается он Лизе так тепло, что и меня волной накрывает. Да тут диагноз, кажется.
– Кстати, он ужасен, – кивает Романова на оранжевое безумие, надетое на друга.
Яркий свитер размера на три больше нужного, из рукавов которого торчат тонкие запястья, смотрится на нем забавно, но определенно слепит глаза.
– Так! У нас осталось двадцать минут, и мы все идем в буфет. Слышали, мальчики? Нужно откачать Лилю порцией кофеина.
– Не люблю кофе, – протестую, но слабо.
Лиза не слушает, берет меня под руку и тащит вперед парней.
– Там сейчас, как всегда, до отвала забито…
– С нами звезды, Тима! Место найдем, – смеется она в голос, взмахнув рукой. Да так заливисто, что я не узнала бы в ней смущенную до красных щек девочку, какой она только что была рядом с Савельевым.
С этими ребятами она совсем другая. Не просто милая и дружелюбная, какой была со мной, а бойкая и веселая. Надеюсь, что настоящая. Мы летим по коридорам и вниз по лестнице – разве что не по перилам спускаемся, но так же едва не сбивая с ног огромными сумками встречных студентов. Мы спешим! Так оправдывается Лиза, в очередной раз толкнув кого-то в плечо. А я на автомате передвигаю ноги, едва поспевая за ней, и не перестаю улыбаться. Все так быстро! Еще недавно у меня не было ни друзей, ни фальшивого компаньона в афере десятилетия, ни даже особой надежды на свет. А сейчас меня слепит ее лучами.
7
Микела́нджело Меризи да Карава́джо (1571–1610) – итальянский художник, реформатор европейской живописи XVII века, основатель реализма в живописи, один из крупнейших мастеров барокко.