Но я его уже не слышу; устроившись с Бориславом в кустарнике, мы целиком поглощены приемником.
Действующие лица разделены на две группы. Томас и Чарли возятся под капотом машины, делая вид, что пытаются обнаружить неисправность. Метрах в десяти от них, в тени деревьев, беседуют полулежа Боян с секретаршей. Томас и Чарли время от времени обмениваются словами на родном языке, однако для меня куда важнее разговор, который дама с кавалером ведут на болгарском.
— Не лучше ли начать с сокровища? — произносит Боян.
— Сокровище никуда не денется, — успокаивает его секретарша. — Сперва мы должны договориться о более важном... о том, что для вас может оказаться несравненно более ценным.
— На ценности каждый смотрит по-своему, — возражает молодой человек. — Для меня лично главная ценность — морфий.
— Дело ваше. Только морфий очень скоро кончается, и возникает нужда в новых упаковках, потом и те расходуются, и надо добывать новые. Словом, сколько ни принимай, со временем все равно наступает голодание. А вот мы предлагаем вам счастливый и окончательный выход.
— Бегство на Запад?
— Почему бы нет?
— Каким образом?
— Вы бы сперва спросили: на каких условиях?
— Условия не имеют значения. Да и ваш Запад не имеет значения. Думайте обо мне что хотите, но плевал я на ваш Запад. Одного отрицать не приходится: там снабжение малость получше.
— Значит, главное для вас — иметь возможность отравлять себя?
— Не отравлять, а блаженствовать. Но у каждого свои понятия.
— Дело ваше, — пожимает плечами секретарша.— Однако если мы начали с конца, то было бы неплохо приблизиться и к началу...
Она что-то достает из сумочки и показывает молодому человеку.
— Вы знакомы с молодой дамой?
— Нет. Но если вы дадите ее адрес...
— А каким образом вы бы познакомились?
— Нажму на кнопку звонка, а когда она откроет дверь, я скажу: «Привет, крошка! Чем мы займемся сегодня вечерком?»
— Так может выгореть, а может быть, и нет. — Женщина качает головой. — А связь должна быть установлена любой ценой, понимаете? Поэтому: я прошу вас действовать очень осмотрительно, точно следуя моим указаниям.
— Уж больно неказистая девчонка, чтобы так с ней церемониться.
— Нас интересует не девчонка, а ее отец. Но чтобы получить доступ к отцу, эта девчонка должна стать вашей, должна быть готова на все ради вас, понимаете?
— Безумная любовь нынче не в моде, — возражает молодой человек. — Но попытаться можно.
— Но безумие, если оно будет иметь место, должно проявляться только с ее стороны, не с вашей. А вы должны быть предельно осторожны и скрытны. Вам уже дали понять, что мы щедро платим за хорошую работу, но, если вы сболтнете хоть что-нибудь, не ждите пощады.
— Хватит стращать меня, — бормочет парень. — Я не робкого десятка. Иначе бы вы меня тут не увидели.
— Были бы вы робким, мы бы не стали к вам обращаться. Но тут дело не в смелости или робости, а в ясном рассудке. Запомните, с этого момента и до тех пор, пока не справитесь с задачей, вы в наших руках, а руки у нас достаточно длинные. Не уйдете. — И так как молодой человек не отвечает, дама говорит уже более мягко: — А теперь слушайте внимательно и старайтесь запомнить все до мельчайших подробностей.
И переходит наконец к самой задаче.
До чего же смешно глядеть со стороны, с каким серьезным видом эта женщина ставит перед молодым человеком задачу, которая заранее обречена на провал. И хотя я тоже гляжу на все это со стороны, мне почти не удается ощутить комизм ситуации. Потому что, пока я наблюдаю сцену под деревьями и вслушиваюсь в приятный женский голос, звучащий из приемника, меня занимает не столько сама задача, сколько этапы трагического финала ее исполнителя. Я даже пропускаю мимо ушей редкие и отрывочные слова тех, что у машины. И лишь когда монолог кончается, внимание мое вдруг привлекает голос Чарли:
— Мой человек в огонь полезет ради вас, если понадобится.
— А к чему лезть в огонь? — возражает Томас.— Мне не пожарные нужны, а люди, способные соображать.
— Соображает он недурно... К тому же он — могила...— продолжает Чарли нахваливать своего дружка, точно лошадь продает. — А вы захватили мою долю или надо будет зайти в посольство?
— Сколько можно говорить: тебе в посольстве делать нечего. Не смей ни приходить туда, ни звонить по телефону. Если потребуется, мы сами тебя найдем. Что касается твоей доли...
Томас ныряет в машину, достает сверточек и подает его Чарли.
А чуть позже секретарша сует руку в сумочку, чтобы подобным же образом облагодетельствовать Бояна.