Вот еще одна тема, на которую Челси не хотела говорить. В основном из-за того, что этот разговор всегда заканчивался одинаково. Бо страдала, потому что все думали, что сестра — бестолочь. Импульсивная и порывистая: в семье полной агрессивных трудоголиков кто-то должен был оказаться козлом отпущения.
— Расскажи мне о Бресслере, — сказала Челси, намеренно меня тему.
Бо вышла из-за стола, взяв пустую тарелку и бокал:
— Он в разводе.
Об этом Челси, вероятно, могла догадаться. Встав, она допила вино.
— Дети?
— Нет.
Взяв свою тарелку, она последовала за сестрой на кухню:
— Он был капитаном. Так?
— Примерно последние шесть лет. — Бо поставила посуду в раковину и взглянула на сестру через плечо. — Его статистика в НХЛ была одной из лучших, и если бы он играл в победном матче вчера ночью, то бы выиграл приз самого ценного игрока. — Включив воду, она сполоснула тарелку. — На следующий день после аварии вся команда была в раздрае. Настоящий хаос. Все беспокоились за Марка, но также беспокоились и о команде, и о том, как потеря капитана отразится на шансах «Чинуков» выиграть Кубок. Покойный мистер Даффи действовал быстро и купил Тая Саважа. Все были потрясены тем, насколько хорошо это сработало. Саваж пришел и проделал невероятную работу, оказавшись в шкуре Марка. Ну, или в его коньках. Марку не нужно было беспокоиться ни о чем, кроме выздоровления.
Прошлым вечером Челси была на матче с Бо и Джулсом Гарсией — ассистентом миссис Даффи и точной копией Марио Лопеза. Того Марио, который стал приглашенной звездой в сериале «Части тела». А не Марио из «Спасенные звонком».
Челси не была такой уж фанаткой хоккея, но ей пришлось признать, что она оказалась охваченной лихорадкой и еле усидела на стуле. Они остались на церемонию вручения Кубка и смотрели, как все игроки катаются по кругу, подняв приз над головой, как герои-завоеватели.
— Бресслер был вчера в арене? — Она открыла посудомойку и загружала ее, пока сестра споласкивала тарелки.
Бо покачала головой:
— Мы прислали за ним машину, но он не показался. Думаю, у него бывают хорошие и плохие ночи. Наверное, вчера у него была плохая ночь.
Челси вытащила верхнюю подставку и положила на нее бокалы.
— Должно быть, для него большое облегчение знать, что его авария не стоила команде Кубка.
— Представляю. Он чуть не умер, так что у него были заботы поважнее. — Бо передала ей тарелку.
— И я думаю, если человек ходит после подобной аварии, он должен чувствовать себя счастливым, что остался жив. Я знала каскадера, который упал из горящего здания и неудачно ударился о мат. Очнувшись от комы, вернулся в колледж, и теперь он адвокат, который занимается вопросами нанесения ущерба здоровью. Этот случай изменил всю его жизнь и заставил взглянуть на нее с правильной стороны.
— Да. Иногда происходит что-то неожиданное, что может изменить твою жизнь. — Выключив воду, Бо вытерла руки. — Что ты будешь делать с премией в десять тысяч?
Челси закрыла посудомойку и отвернулась. Если на планете имелся хоть один человек, умевший читать ее, даже когда она этого не хотела, то этим человеком была ее сестра.
— Я не решила.
— Как насчет колледжа?
— Может быть, — она зашла в гостиную и провела пальцем по искусственному папоротнику, с которого следовало стереть пыль.
— А что насчет инвестиций? Я могу свести тебя со своим брокером.
Челси могла солгать, но сестра узнала бы об этом. Уклончивый ответ — вот лучшая тактика.
— У меня есть время, я подумаю об этом.
— Ты не можешь просто спустить все на дизайнерскую одежду.
— Мне нравится тратить деньги на одежду. — Когда у нее есть деньги, которые можно потратить. — Особенно на дизайнерскую одежду.
— Что ж, мне жаль, что приходится говорить тебе это, но Марк Бресслер прав. Ты — коллизия несочетающихся цветов.
Челси повернулась и посмотрела на сестру, стоявшую в дверном проеме кухни, одетую в белое и черное с короткими темными волосами, забранными в толстый хвост. Она чуть не улыбнулась, услышав от сестры свое описание.
— Премия, которую ты получишь от программы по уходу за выздоравливающими не будет иметь смысла, если ты потратишь ее на одежду. Если ты сейчас запишешься, то сможешь пойти в колледж этой осенью.
Они не говорили об отъезде Челси, но сейчас настало время для такого разговора.
— Осенью меня здесь не будет. Я вернусь в Лос-Анджелес. — Она ожидала, что сестра начнет протестовать, пытаться убедить ее остаться, чтобы они могли жить поближе друг к другу.
Она не ожидала, что следующие слова Бо станут для нее подобно удару в грудь.
— Тебе тридцать и пришло время быть ответственной, Челси. Ты попробовала все эти актерские штучки. Тебе нужно ставить более реалистичные цели.
Челси знала: остальные члены семьи считали, что ее погоня за актерскими мечтами — глупа. Она знала, что они закатывали глаза и говорили, что она нереалистична, но не знала, что Бо тоже так считает.
Удар превратился в легкое покалывание в уголке сердца.
— Если внезапно я стану ответственной, о чем станут все разговаривать, когда я выхожу из комнаты?
Остальные родственники могли сколько угодно говорить, чего они хотят от Челси, и это никогда не ранило так сильно, как сейчас, когда то же самое сказала Бо.
Сестра вздохнула:
— Ты не можешь играть в фильмах ужасов всю оставшуюся жизнь. И ты действительно хочешь вечно оставаться чьим-то ассистентом?
Челси заправила волосы за уши. Нет, она не хотела вечно быть чьим-то ассистентом. И она лучше, чем кто-либо знала, что не сможет сниматься в фильмах ужасов всю оставшуюся жизнь, потому что становилась слишком старой. Но у нее был план. Когда она убегала из Лос-Анджелеса, у нее не было особого плана. Кроме как убраться из города до того, как кого-нибудь убьет. Спасибо команде «Чинуков»: теперь план у нее был.
— Не будь такой грустной и обиженной. Я просто сказала, что пришло время повзрослеть.
— Зачем? Ты достаточно взрослая для нас обеих, — сказала Челси, умудрившись не высказать боли, которую чувствовала.
— Приходится. Ты всегда была веселой близняшкой. Той, с которой все хотят быть рядом, — Бо сложила руки под грудью. — Той, которая закатывает вечеринки, когда папа и мама уезжают из города, а я была той, кто бегает с подставками для стаканов, чтобы банки пива твоих друзей не оставили кругов на мамином кофейном столике. Той, которая все чистила после, чтобы у тебя не было неприятностей.
Покалывание переместилось от сердца к глазам.
— Ты бегала повсюду с подставками под кружки, потому что всегда хотела, чтобы все считали тебя хорошим близнецом. Умным близнецом. Ответственным близнецом. — Она ткнула пальцем в сторону сестры: — И тебе никогда не приходилось подчищать за мной.
— Я все еще подчищаю за тобой.
— Нет. Это не так.
— Тогда почему ты здесь?
— Потому что нуждалась в своей сестре. — Челси прижала руку к животу, как будто ее ударили, но не заплакала. Она была лучшей актрисой, чем ее считали. — Я собиралась съехать от тебя, как только получу первую зарплату, но мне не нужно ждать. У меня достаточно денег, чтобы заплатить за первый месяц аренды плюс задаток. — Челси посмотрела в голубые глаза сестры. Они с Бо были такими разными. И все же похожими в намного больших вещах, чем внешность, и они точно знали, что сказать, чтобы причинить друг другу боль. — Я знаю, вся семья считает, что я бестолочь, но не знала, что и ты так думаешь.
Бо опустила руки:
— Теперь знаешь.
— Да. — Челси повернулась и пошла к гостевой спальне. — Теперь знаю.
Она удалилась прежде, чем эмоции пересилили ее способность контролировать их. Тихо закрыла дверь за собой и села на край кровати. Бо была другой половинкой души Челси. Единственным человеком в мире, который мог причинить ей боль.
Вытянувшись на постели, Челси уставилась на стену. Она чувствовала себя лузером только когда находилась в кругу своей семьи. Мать была успешным промоутером в Вегасе. Отец работал кардиологом, пока не умер три года назад. Брат — адвокат в Мериленде. Старшая сестра жила во Флориде: дипломированный бухгалтер, который имеет кучу клиентов и ворочает миллионами. Бо работала в промоутерском отделе хоккейной команды, выигравшей Кубок Стэнли. А Челси… была безработной актрисой.