«Крышу ему косую… Ага, еще и колонной крепить, чтоб уж точно провисла и рухнула через год! — думал я, расчерчивая новый лист в программе и делая пометки карандашом на бумаге. — Каменную кладку до кучи, конечно. А кто с каменщиками договариваться будет, втирать им про «красиво»? Не ты же ведь, умник…».
Грифель карандаша сломался от нажима. Нервы, что б их…
Через пару часов на кошачьих лапках в кабинет вкрался и мой напарник.
— Муки творчества? — усмехнулся он, пнув валяющийся на полу шарик одного из смятых чертежей. — Ни черта без меня не можешь. Ладно, так и быть, побуду твоей музой.
— Сгинь с глаз моих, муза, и не музицируй на мозгах.
Он подтащил стул, уселся рядом и начал:
— Крышу…
— Нет, — отрезал я. Он, как лошадка, пока не скажешь запретного слова, не угомонится.
Далее последовал спор о целесообразности косой крыши. В ход шло все подряд: от погодных условий до материала колонн. Мы бросали друг в друга аргументы, имена известных архитекторов и названия умных книг, ни одну из которых ни один из нас не читал. В конце концов Евгений даже кинулся наскоро клеить макет, собираясь доказать мою неправоту.
Работа медленно, но двигалась. Афоня теперь ежедневно требовал от нас краткие отчеты, строго следя за тем, чтобы мы больше не валяли дурака. Я работал с утра до вечера, впрочем, чаще выдумывая заказчику долгую и мучительную смерть, чем в очередной раз пытаясь совместить воедино все его предписания.
В заказанном нам комплексе должно быть светло, но площадь у него огромная, так что большинство помещений должно оказаться даже не связанным с улицей. Чтоб было много стен, но за свет платить по минимуму. Березу посреди участка не трогать. Вид не портить, чтоб здание вписывалось в старую улицу, но одновременно показать, что строение новенькое и что-то о современных тенденциях архитектуры себе представляет. А дома в округе такие заковыристые, что одно осознание этих творений требовало кучу времени. Еще учесть традиции Востока, чтобы почтить уважением родовые корни заказчика, но делать это неявно, ведь это не восточный базар… Блять.
Женя продолжал фонтанировать идеями. Косые крыши, извивающиеся под всевозможными углами лестницы и стены, крепленные на рельсы, теперь снились мне в кошмарах. Кроме этого он только крутился где-то поблизости и со скуки танцевал на моих нервах. Наш пакт о ненападении его нисколько не волновал. Да, розыгрышей он больше не устраивал, но и мирное сосуществование в его планы явно не входило. И это бесило.
В один из дней он сидел рядом со мной и увещевал, раскачиваясь на стуле:
— Да что ты мучаешься? Крыша, черт ее дери, скошенная — вот что нужно.
— Я же сказал: никакой скошенной крыши.
— …все решает, половину его идиотских требований отсекает… — продолжал Женя.
— Нет.
— …смотрится необычно, если постараться, то и на Восток потянет…
— Иди ты на хрен со своей крышей! — простонал я.
— На твой хрен, что ли? Вот уж увольте!
Он поднялся со стула и сказал, что сходит за кофе. Перед тем, как закрыть дверь, наказал, чтобы к его возвращению я успокоился и больше не пытался совращать его нежную душу, а то ему придется жаловаться Афоне. В закрытую дверь полетел сломанный карандаш, который я все это время сжимал в руках.
Ладно, если тебе хочется играть, то мы поиграем! Но черта с два я еще буду это терпеть. Я решил устроить последний розыгрыш, после которого этот мудак должен был навсегда исчезнуть из моей жизни. Скребущуюся совесть я глушил множественными воспоминаниями о его приколах и всех пережитых мной унижениях.
— Кофе, сударь! Не обляпайтесь.
Забирая у Жени стаканчик с кофе, я провел пальцами по его руке. Брови удивленно вспрыгивают над очками:
— Если ты так благодарен мне за кофе, то можешь просто сказать «спасибо». Интимных услуг мне от тебя не надо.
Я подавил желание выплеснуть на него содержимое стаканчика. Помедлив, он сел на стул рядом. Пару минут мы пялились на чертежи, пили кофе и молчали. Потом Женя начал излагать новую идею о том, чтобы выстроить комплекс по образу кольца: чтобы посередине был дворик с березой. Много этажей тогда, конечно, не построишь, всего два-три, но можно…
Я потянулся к нему рукой и убрал выбившуюся прядь у него с лица. То есть это я решил, что она выбившаяся, а оказалось, что там она и должна находиться, потому что она тут же туда и вернулась. Женя замолчал. По крайней мере, на пару мгновений.
— Я серьезно, тебе не нужно расплачиваться за кофе натурой. Или тебя так возбуждают мои идеи?