15
Свидание назначено на три пополудни. Стана и упомянутый выше Гага ждут нас где-то на юге города. Место называется Ада Циганлия. «Ada» — сербское слово с тюркскими корнями — означает «остров», а «циганлия» — «принадлежащий цыганам». То есть «Цыганский остров». Этот самый Цыганский остров посреди Савы оборудовали для занятий спортом и спортивного отдыха «обездоленных экономическими войнами 90-х годов народных масс». В результате Ада (с ее лесом — зелеными легкими Белграда, с ее велодорожками, дорожками для катания на роликах и дорожками для бега трусцой, с ее красно-желтым поездом, теннисными кортами, площадками для футбола, регби и хоккея, с водным комплексом и бог знает чем еще) стала огромным парком, полным самых разнообразных развлечений. Что-то вроде «Пари-Пляжа», только куда лучше.
Я совершенно забыла, что сегодня выходной, стало быть, народ с самого утра валит на берег Савы толпами, а когда я говорю «толпы» — это значит, что здесь собралось все население Белграда, тело к телу, подстилка к подстилке, песчинки не увидишь, тысячи купальщиков барахтаются в воде, топчутся по дну, поднимая с него ил, да так активно, что профильтрованная для летних купаний трудящихся масс водичка, окрасившись в коричневый цвет, становится мутной, посмотришь — хоть не заходи в нее, неприятно. Ну и еще на пляже полно бродячих торговцев, понаставивших где можно и где нельзя дымящиеся жаровни, и динамиков, в которых грохочет турбофолк. Адские децибелы Цецы. Я раздумываю над тем, как же мы отыщем друг друга в этом муравейнике, и тут замечаю нечто розовое, точнее, розовую купальную шапочку с рельефными красными цветами, а над ней машущие руки.
— Стана?
Красные цветочки дрожат в знак согласия. Да, конечно, это Стана со своим приятелем Гагой. Приятель же Гага оказывается приземистым дедком лет шестидесяти — лицом он вылитый Дед Мороз, но в белых плавках и в очках с бифокальными стеклами.
— Сматываемся отсюда, — предлагает едва живой Ален.
И Дед Мороз в плавках тащит нас к какому-то кабачку в сторонке, но и там народу тьма, а под навесом из гофрированного железа нестерпимо жарко. По соседству с нашим столиком — компания полуголых военных в камуфляжных штанах: мощные бицепсы с татуировкой, на головах зеленые пилотки, к которым — видимо, из ностальгии — приделаны красные звездочки. Соседи шумно играют в карты, брызгая слюной, изрыгают какие-то хриплые междометия, опустошают одну бутылку ракии за другой, а после каждого очередного стакана изо всех сил бьют кулаком по столу.
Дед Мороз немедленно заказывает и себе ракию, Стана следует его примеру, Ален хочет пива, я — пепси. Молчим. Похоже, этот Дед Мороз неразговорчив, совсем неразговорчив и к тому же в высшей степени депрессивен.
И тут вступает Стана, она-то слов не жалеет, она с места в карьер начинает новеллу о том, как они познакомились с Гагой, отделяя каждый слог и выдавая каждый гортанный звук с открытым ртом.
— Гага — не только декоррраторрр, у Гаги еще и маленькая ррроль в фильме Жан-Жака, он играет сутенеррра, и там есть эпизод, где ему надо меня ударррить, а он не умеет ударррять понарррошку, это ужасно смешно, пррросто уморрра, и когда Жан-Жак сказал «моторрр!», он меня уложил нокаутом на обе лопатки, пррравда-пррравда, так ведь, Гагa, я же рррасказываю, как было, что вот так мы перррвый ррраз встррретились, так ведь?
Дед Мороз кивает, устало отгоняя слетевшихся к столу мух; одни мухи кружатся над нашими головами, другие штурмуют бутылку пепси-колы.
— Ну и вот, — продолжает Стана, — я ему рррасказала пррро нашу каррртину о Хеди Ламаррр, а он и говорррит, что его брррат написал сценарррий на ту же тему, так ведь, Гага?
Дед Мороз опускает веки в знак согласия. Долгая пауза.
— Да? — вполне равнодушно наконец произносит Ален. — Любопытно… в самом деле сценарий о Хеди Ламарр?
Теперь жужжание слышно прямо в моем ухе. Я перестаю понимать, зачем мы сюда пришли и что здесь делаем, Дед Мороз выглядит абсолютным тупицей, история со сценарием покойного брата кажется мне все менее и менее реальной, может, и выдумана — как знать? — этим депрессивным старичком, но тут Стана объясняет нам, почему Гага сидит такой хмурый. Оказывается, он уже две недели мучается, весь извелся: ему хочется поехать в Черногорию отдохнуть, но никак не получается найти человека, который поможет доставить туда его лодку.