Дыхание учащается. Готовлюсь к позорному бегству.
Дориан как будто улавливает мои мысли. Он хватает меня за руку. Вздрагиваю и застываю. Его прикосновение прожигает кожу словно горячая кочерга.
— Ашара. Всё изменилось. Прошу не убегай.
Испуганные мысли мечутся в голове. Откуда он знает? Я только думаю про себя, а Дориан отвечает на невысказанный вопрос:
— Мне кажется, что иногда я слышу твои мысли, птичка. Пожалуйста, не улетай сейчас.
Как же, улетишь от него. Он крепко держит за запястье. Бьюсь макушкой о стену сзади, зажмуриваю глаза.
И слышу голос Дориана у себя в голове: «Ашара, милая, девочка моя. Как же ты меня напугала на гонках. Я очень испугался, что не успею остановить тебя».
Что происходит? Дориан у меня в голове? Или опять моя фантазия разыгралась?
Мы молчим.
Потом я задерживаю дыхание, как перед прыжком в воду. Резко поворачиваю к нему голову и выдыхаю:
— Ты, правда, переживал за меня? Решил спасти от удара в стену на повороте?
Дориан растерянно пожимает плечами.
Я договариваю шепотом:
— Готов был проиграть гонку ради меня?
Он снова пожимает плечами, поправляет:
— Проиграл. Как видишь… — он тянется ко мне рукой, заправляет за ушко выбившийся локон. — Я был не готов потерять тебя, Ашара.
Я не дышу. Дориан так близко. Поглаживает ушко пальцем.
Не верю, что это всё со мною происходит. Шепчу:
— Тебе не жалко портальный перстень?
Но вместо ответа Дориан наклоняется, его пальцы зарываются мне в волосы и притягивают голову ближе. Он тянется ко мне губами, замирает на мгновенье, давая шанс остановить. Я чувствую его дыхание на лице и приоткрываю рот. Сама тянусь к нему губами. Мне нестерпимо хочется его поцеловать.
Дориан нежно касается моего рта кончиком языка, всасывает нижнюю губу, не спеша, растягивая наслажденье. Я позволяю, млея от удовольствия. Хочу, чтобы Дориан и дальше продолжал. Он проникает языком глубже, вызывая дрожь. И дарит поцелуй, от которого кружится голова.
Хорошо, что я сижу. Уверена, что ноги бы меня не удержали.
Я не умею, но пытаюсь отвечать.
Какие у Дориана губы! Терпко-сладкие и сильные, настойчивые, но такие ласковые и кроткие одновременно. Жар разливается в груди. Дориан аккуратно прижимает и продолжает сводить с ума, хозяйничая языком у меня во рту.
Когда поцелуй заканчивается, Дориан так и не отпускает. Лишь чуть отстраняет своё лицо, и всматривается мне в глаза.
— Ты мне нужна, Ашара. Ты хоть представляешь, что мне пришлось пережить, когда я думал, что ты разобьешься?
Кусаю горящие от поцелуя губы. И внутри тоже маленький пожар. И даже мысли жгутся в голове.
Дорин сказал, что я ему нужна? Он за меня переживал? Он только что признался…
И в горле пересохло. Я не могу признаться ему в ответ. Наверное, до конца не верю…
Он не настаивает на моих откровениях. Как будто и так знает о моих чувствах наперёд.
Он отстраняется ещё чуть дальше, продолжает разговор:
— Ты прошла сквозь меня. Я точно видел, ты задела стену, но не впечаталась в нее, а продолжила мерцать.
Открываю рот, собираясь возразить. Амир запретил рассказывать об этих способностях.
Дориан прикладывает палец к моим губам. Нежно. Осторожно. Я знаю, что может вытворять его палец. Зря я подумала об этом. Кажется, я краснею.
Дориан настаивает:
— Только не ври мне, Ашара.
Я сомневаюсь. Палец Дориан обводит контур моих губ. Совсем не хочется ему лгать. Хочется, наоборот, поделиться. Хочется стать ближе Дориану.
Он убирает руку, но не отводит взгляд.
И я решаюсь:
— Дориан, ещё в детстве я узнала, что могу мерцать через препятствия.
Дракон задумчиво меня разглядывает, говорит то, чего совсем не ожидаю:
— Способность королевской крови у людей.
— Ты о чём?
Он шутит? Вроде, нет. Выглядит серьезным.
— Ашара, разве ты не слышала легенды о том, что ваши короли умели проходить сквозь стены?
— Конечно, я читала сказки. Может, ещё скажешь, что ты в них веришь?
Дориан приподнимает бровь:
— А ты не веришь? — вешает паузу. — И прыгаешь сквозь препятствия.
Ждёт от меня реакции. Я никак не пойму, к чему он клонит.
Дориану надоедает ждать, пока до меня дойдёт.
— А кто твои родители, Ашара?
Пожимаю плечами. Мне горько вспоминать. Боль давно стихла, но осталась грусть.
— Люди. Мои родители – простые люди, — перехожу на шепот. — Они погибли при пожаре, — и почти не слышно: — Который в нашем доме устроили драконы.
— А ты?
— Меня вытащил брат. И мы сбежали вместе с бабушкой, — вздыхаю. — Бабушка тоже – полгода, как умерла.
Я вскидываюсь на Дориана: