«Узумаки сказал, что привыкну через пару дней, но я привык гораздо раньше… не значит ли это то, что я захочу так проходить достаточно долго, а затем и вовсе перестану стесняться? Нет, такого не должно быть… моя нормальность должна быть на первом месте, нежели тот внешний вид, который есть сейчас… а нужна ли мне эта нормальность? Хороший вопрос… нормальность определяет сходство со всей серой массой, а серая масса – отсутствие мечты, надежды и обречённость на смерть в полном одиночестве».
В голове, подобно стрелам, проносились тревожные мысли, заставляющие Саске помрачнеть всем своим внешним видом и прикрывать глаза, стоя на светофорах. Гул машин, такой привычный для этого города, необыкновенно раздражал и пугающе свистел, когда Саске был на очередном повороте. Стоило бы оглянуться, чтобы посмотреть, что случилось, однако он уже предположил, что случилась какая-то непредвиденная страшная авария. Быть может, и небольшая, но пострадавшие там явно были. Он посмотрел в зеркало заднего вида, заметив, что из легковушки кого-то вытаскивают – человек был без сознания, весь в крови, кто-то кричал и пытался вызывать скорую помощь дрожащими руками. На минуту Учиха задумался, что значит человеческая судьба. Одни едут в простом грузовичке, чтобы развезти заказы, в то время как другие в эту же секунду способны погибнуть в аварии. Через три дня водитель грузовичка будет обедать в какой-нибудь забегаловке, а родственники погибшего в аварии обливаться слезами траура и скорби. Через несколько недель курьер сможет целовать любимую девушку и чувствовать себя любимым и нужным, но родственники разбившегося никогда не выгонят, словно облезлую собаку в дождь, боль из своего сердца. Саске лишь мотнул головой. Чего только не существует для того, чтобы кого-то уничтожить. Все эти постоянные многочисленные аварии, катастрофы и даже войны… почему человек не может жить размеренно и спокойно?
Он остановился возле многоэтажки, где спокойно гуляли дети и их родители. Саске ещё раз глянул в бумаги, чтобы убедиться, что попал в нужное место, а затем поспешно вылез из кабины грузовичка, насвистывая себе под нос и направляясь к кузову размеренными медленными шагами. Проходящие мимо оглядывались, словно желая узнать, человек ли это вообще. Маленькие дети изредка показывали на него пальцем, заливаясь весёлым и непосредственным смехом больше от неожиданности увиденного, нежели от неприязни к этому, и Саске только снисходительно улыбался, краснея. Захватив большую и объёмную коробку, он взял её в обе руки, принявшись гадать, что может находиться внутри. Явно это что-то увесистое… может быть, книги? Да, скорее всего. Книги должны быть тяжёлыми, ведь в них целый мир.
Он прошёл к одному из подъездов, подняв голову вверх и убедившись, что с него не сводят глаз жильцы дома, провожая и пытаясь угадать, к кому он направился, чтобы непременно побежать туда же, а может, даже тронуть его пальцем в желании убедиться, что Саске всё-таки принадлежит к роду человеческих существ. Панк ещё раз посмотрел в свой планшет, слегка нахмурив тонкие брови, и быстро набрал номер нужной квартиры, указанной в таблице напротив имени той самой девушки. Или женщины. Или бабушки. Учиха так и не мог определиться с возрастной группой, потому продолжал только предполагать, кто может заказывать столь увесистый пакет.
- Кто? – немного подозрительно спросила девушка, явно никого не ожидая у себя в гостях.
- Здравствуйте, вы тут, кажется, заказывали что-то… Сакура Харуно, так? – вкрадчиво, но в то же время мягко спросил Саске, а девушка, судя по всему, кивнула:
- Да, это я.
- С тринадцатого июля для вас лежит посылка, я курьер и доставил её вам, - спокойно объяснил Саске, ещё раз для полной уверенности глянув в планшет, чтобы убедиться, что назвал правильную дату. Голос девушки в домофоне был довольно приятный… и да, Саске уже понял, что это девушка – никому иному этот приятный девичий тон и принадлежать не мог. Он слегка улыбнулся, а через несколько минут Сакура Харуно, пробормотав «да, конечно, проходите», поспешила открыть курьеру дверь. – Спасибо.
Улыбнувшись, Саске открыл дверь и поспешил пройти внутрь. В подъезде, несмотря на дневную жару, было прохладно. Он был чисто убранным, находиться в нём было довольно приятно, и если бы Сакура Харуно жила в таком же доме где-нибудь в неблагополучном райончике, населённом наркоманами и маньяками, Саске бы точно удивился этой чистоте в подъезде. Он, всё так же насвистывая себе под нос любимую песню, играющую в машине до тех самых пор, как он приехал и остановился возле дома, принялся подниматься на пятый этаж, рассматривая двери квартир, мимо которых он проходил и поднимался дальше. Все были практически одинаковыми: лаковыми, коричневыми и чёрными, – и Саске мог ясно осознать, что в квартирах практически никого нет. Это убежище закрыто на замок до самого вечера, а откроется только тогда, когда жилец поспешит снова спрятаться здесь. Здесь, в безопасности, в своей тёплой норе, куда никогда не проникнет человеческая эмоция и счастливое чувство, куда никогда не проникнет простое желание жить, мечтать и радоваться всему, что окружает человека каждый день.
Вскоре он добрался до той самой квартиры и весьма удивился, что девушка не удосужилась открыть ему дверь. Как странно… может ли быть так, что она его видела, а открывать дверь побоялась? «Недоверчивая», - решил для себя Саске, слегка улыбнувшись и пожав плечами. Ничего не оставалось, кроме как позвонить в дверь, хотя некая неуверенность в нём всё ещё присутствовала. Он не мог понять, почему девушка не стала открывать ему дверь, но и спрашивать об этом тоже неловко… к тому же нет сомнений в том, что её поразит внешний вид курьера. Саске хотел было поправить ирокез по старой привычке взъерошивания волос, однако осёкся, поняв, что будет твориться на голове, когда девушка откроет дверь. «Это будет ещё хуже, чем то, что есть сейчас», - заметил Саске, а кончик длинного пальца вскоре нажал на аккуратную кнопочку звонка. Послышался скрежет, и вскоре дверь распахнулась, однако то, что увидел Саске, повергло его в небольшой шок.
Именно сейчас ему казалось, что он явился из совершенно другого мира. Мира, где не может быть этой девушки, которая открыла ему дверь, где не может быть такой ослепительной и в то же время необычной красоты, не виданной раньше Саске. Он слегка приоткрыл губы, беззастенчиво осмотрев жительницу квартиры, в то время как она точно так же беззастенчиво, удивлённо и с нескрываемым изумлением смотрела на него, переходя от головы к обуви. Её внешность поразила Саске с самого перового взгляда на неё, а теперь, когда он вот так смотрел на неё, он видел перед собой как будто бы неизмеримое сокровище, созданное для какого-нибудь пирата и закопанное на тайном острове, который никому, кроме него, не суждено больше найти.
Он так и продолжал осматривать её: небольшой рост – гораздо ниже, чем сам курьер, вдохновенно смотревший на неё, – красивое очаровательное личико с тонкими, в то же время мягкими чертами, длинная изящная шея, худоба и выпирающие ключицы – это скорее притягивало, нежели отталкивало. Девушка обладала стройными прямыми ногами, одетыми сейчас в носки белого цвета до заметных худых косточек над стопой. Но больше всего ему понравились её длинные нежно-розовые волосы, больше отдающие в перламутр и приятный светло-коралловый цвет – она собрала их в высокий хвост, достающий ей сейчас практически до копчика. Она несколько удивлённо смотрела на пришельца ярко-зелёными малахитовыми глазами, большими и обрамлёнными густыми чёрными ресницами. Не было на ней ни капли макияжа, что изумило Саске: большинство девушек стараются сейчас замазать недостатки на коже так, что практически не различишь за этой тонной штукатурки ничего. Бледная кожа притягивала, манила, оставляла какую-то детскую нежность в душе. Пухлые розовые губы стоящей напротив то и дело открывались и закрывались, как будто бы она что-то хотела сказать, но не решалась. Одета она была в простую белую футболку, которая практически не давала рассмотреть её худой силуэт, и чёрные шорты до середины бедра.