Расправив плечи, он заслонил собою Крюка.
«Питер, ты идиот, Питер, ты идиот…» – стучало в висках. Я поднялся. Встал рядом с Патриком.
– Я Питер Фаулз. Я пират. Я остаюсь.
– Похвально, – сказал Макроджер. – Но глупо. Очень глупо.
– Убивать будете? – с деланым безразличием спросил я.
– Э, нет, парень, и не мечтай. Столь кровожадным пиратам, как мы, это даже как-то не к лицу. Судьба ваша будет тысячекратно ужаснее. Расскажи им, Джон.
– Ай-ай, капитан, сэр!.. Итак, несчастные, внемлите нашему хитрому пиратскому плану: мы предадим вас губернаторским стражникам. Швырнём в пучину судебной системы. Заставим прогуляться по шаткой доске правосудия. Бросим на растерзание стаям голодных адвокатов. Уж это вас правовой грамоте обучит, узнаете, почём фунт юридических закорючек!
Роллинз зловеще топорщил усы, стол сотрясался от рыданий Крюка, а от дверей уже доносилось:
– Кто тут вызывал стражу, граждане пираты?..
Несколько десятков ярдов толстого корабельного каната соединяли нас столь тесными узами, что каждый неверный шаг грозил увлечь всю процессию наземь. Стражники, точно буксиры кружившие со всех сторон, тычками ружейных прикладов задавали нам курс на губернаторскую резиденцию. С трудом изворачивая шею, я попытался бросить как можно более уничижительный взгляд на Крюка.
– Какого дьявола ты мне столько времени вешал лапшу на уши, вместо того, чтобы сразу сказать, что ты никакой не пират, а пират?
– Ты, якорем тебя придави, умом тронулся? – сейчас, когда пиратов вокруг больше не было, дар членораздельной речи к нему возвратился. – Помнишь хоть, где я тебя отыскал?.. В чёртовой библиотеке!.. И уйму часов кряду сидел перед твоим тупым носом, занимаясь нелегальным копированием. Только полный идиот не сумел бы сообразить, кто я такой!.. Мало того, ведь прямо тебя спрашивал: догадался, мол, чем занимаюсь? А ты что ответил, а?.. Нет, ну как?!.. Вот как, объясни ты, глядя на меня, можно было даже предположить, что я, почтенный пират, способен махать саблей и прыгать по волнам, словно умалишённый дельфин?
Перед мысленным моим взором вновь промелькнул образ Дженни. На сей раз образ молчал и лишь выразительно разводил руками.
– Гм… Ладно, допустим… Но если ты так уж не любишь сабли и волны, в Сан-Януарио-то тебя что понесло? Здесь же кроме этого ничего и нету.
– Вот именно!.. Откуда ж я знал?.. Думал, они тут все неграмотные поголовно. Думал, тут спокойная бухта вдали от правообладателей… Всеобщая тяга к сочинительству – вот истинная чума нашего времени. И пишут, и пишут…
Задрав лицо вверх, он с досадой прокричал куда-то в пространство:
– Графоманы чёртовы!..
И тут же скривился от боли, поскольку один из стражников пнул его в бок и сказал:
– Просили передать, чтоб тут кое-кто не забывался, вёл себя прилично и разных там слов не употреблял. А то, просили передать, хуже будет.
– А кто именно просил? – заинтересовался молчавший до сего момента Патрик.
– Не твоего ума дело. Кто надо, тот и просил! – отрезал стражник и почему-то украдкой глянул вверх из-под козырька шлема.
Глава четвёртая. Как вести переговоры и совершать преступления
– Тридцать восемь кораблей!.. Столько они потопили в наших водах. И это лишь за прошлую неделю. Пять миллионов триста сорок две тысячи четыреста тридцать семь золотых пиастров изъяли из сферы реальной экономики и закопали где ни попадя. Крестьяне поля возделывать не могут, все плуги о сундуки переломали… Двух наследниц знатных родов похитили ради выкупа. Обе уже командуют собственными пиратскими кораблями и под угрозой истерики наотрез отказываются возвращаться домой… Восемьдесят семь процентов населения работает пиратами… Восемьдесят семь!.. И вы сейчас всерьёз хотите разбирать дело о нарушении авторских прав?.. При всём уважении, господин губернатор, как ваш друг и секретарь, заявляю решительный протест. В тот момент, когда Сан-Януарио семимильными шагами приближается к неотвратимой экономической и социальной катастрофе, о пустяках думать не время!
За стёклами пенсне сухопарого человека в мышиного цвета сюртучке полыхала едва сдерживаемой ярость. Губернатор Клеменс вздохнул, вытащил изо рта трубочный мундштук, пустил клуб дыма в белые, свисающие на подбородок усы.
– Да будет вам, мистер Тич, не драматизируйте. Сан-Януарио уже лет, почитай, двести неотвратимо к катастрофе приближается. Это уже можно нашей доброй национальной традицией считать. Ну, подумаешь, потопили кого-то… И что с того?.. Сегодня их потопили, завтра они потопят… И потом, вот вы говорите: восемьдесят семь процентов населения – пираты. А я говорю: пираты – это восемьдесят семь процентов избирателей. От волеизъявления которых, смею напомнить, зависит наше с вами политическое будущее. И они, наши избиратели, проблему нарушения авторских прав считают животрепещущей и первоочередной.