— Привыкнете, — сказала Элизабет, натыкая на вилку салат. — Что скажете о Фабере? Я слышала, он спортсмен и жаждет поиграть в тяникуль. Это правда?
Рэй кивнул.
— У себя в Колорадо он слыл классным футболистом.
— Это хорошо, — сказала она. — На кья произведет впечатление, когда в команде появится приличный спортсмен-землянин. Как у него с успеваемостью?
— Средний балл 2,6, — сообщил Рэй. Лицо Элизабет при этих словах вытянулось. — Что-нибудь не так?
— Боюсь, что да. Чтобы попасть в тяникульную команду, нужно иметь довольно высокий средний балл: к игре допускают только отличившихся в учении, это у них такая форма поощрения. Придется, видно, повозиться с ним. Чем он занимается?
— Педагогикой. Мне сказали, что Фабер намерен изучить методики ведения уроков кья-учителями, сравнить их приемы с нашими и сварганить свой передовой метод.
Элизабет, и без того озабоченная, сердито нахмурилась:
— Это же тема для аспиранта, а не для невежды-троечника!
— В самом деле?
В студенческих воспоминаниях Рэя средний балл 2,6 отпечатался как великое достижение. Он уставился на салат, потом, поборов нервную дрожь, подцепил вилкой нарубленные зеленые листья. По вкусу салат напоминал свежескошенную газонную траву.
— Кажется, я не очень голоден.
— А вы перемешайте, — посоветовала Элизабет. — Соус всегда стекает на дно салатницы.
Рэй последовал совету и нашел, что с приправой стало вкуснее.
— Вам на самом деле это нравится, да? — поинтересовался он, глядя, как Элизабет уничтожает свою порцию. Аппетит у нее был потрясающий.
— Абыденье, — промычала она, набив травой рот. — Ладно. Так чем вы прогневали посольство ОН?
Беседа позволила Рэю оторваться от еды.
— Я лингвист, — начал он. — Год назад приехал сюда переводить книжку фантастики, написанную здешним писателем. Все посольские ненавидели эту книжку, мало того, их совсем не радовало, что кья устраивают свои дела независимо от посольства. ОН намерены держать в своих руках все, что попадает на Кья: деньги, идеи, оборудование, людей.
— Их политика мне известна, — кивнула Элизабет, и лицо ее выразило явную неприязнь. — Мне они тоже устроили легкую выволочку за мой спецкурс по истории. Опасаются, как бы я не внушила аборигенам комплекс неполноценности, поскольку земная техника опережает кьянскую.
— А вы внушаете? — спросил Рэй. — Внушаете им комплекс неполноценности?
— Ни в коей мере, — ответила Элизабет. — Да кья и невозможно навязать подобные эмоции: чувство стадности обеспечивает им надежную психологическую защиту. А у вас что? Как я понимаю, вы теперь больше, чем просто лингвист?
— Деловой и литературный агент, — подтвердил Рэй. — В данный момент клиентов, кьянских писателей, у меня раз-два и обчелся, а там, дома, спроса на литературу кья нет. Пытаюсь забросить сети в здешние деловые круги, но пока без особого успеха. Ладно. Вы говорили, что помогаете вновь прибывшим землянам избегать осложнений. Во Врекле что-то не так?
— Ничего серьезного. Есть, правда, отдельные студенты, которым не нравится наше присутствие. Но их протест, как правило, провоцируют наши соотечественники, не знакомые с местными нравами. Вот я и помогаю им адаптироваться с наименьшими потерями.
Динамик на стене кафетерия вначале отрывисто закашлял, потом выдал нечто нечленораздельное.
— Это рейс Фабера, — неуверенно проговорила Элизабет. — Во всяком случае, мне показалось, лепетали что-то про космический корабль.
— Челноку пора садиться, — согласился Рэй, а про себя подивился: неужели одной из вселенских постоянных пребудет вовек неразборчивое бормотание объявлений в аэропортах. — Пойдемте.
Они вышли наружу. Утреннее небо над аэропортом Цгорчь было чистым и покойным. Обшаривая его взглядом, Рэй заметил, как в вышине на западе сверкнула серебристая точка. Она приближалась, быстро увеличиваясь. В последний момент скорость замедлилась и свершилась исполненная достоинства посадка — на бетоне посадочной полосы застыла серебристая капля смолы, снабженная четырьмя опорами.
Рэй и Элизабет направились к челноку, который успел выбросить сходни. Показалась группа землян и кья. В толпе выделялся высокий плечистый блондин, и даже если бы Рэй не был осведомлен о его внешности, то все равно понял бы, кто он.
— Ричард Фабер? — спросил Рэй, когда атлет приблизился.
— Угу. А вы кто?
— Рэй Беннетт. Я работаю…