— Детектив Карелла? — спросила Кристин.
Она казалась бесцветной на фоне ярко-красных и оранжевых листьев деревьев, которые росли на берегу реки. У нее были красивые пепельные волосы, отливающие серебром, но придававшие ей вид альбиноса. Глаза имели такой пастельно-голубой оттенок, что, казалось, вообще не имели цвета. Она не накрасила губы. На ней было белое платье, на шее — недорогие бусы из светлого камня.
— Миссис Скотт, — сказал Карелла, — как вы себя чувствуете сегодня?
— Мне лучше, спасибо. Это мое любимое место. Здесь я впервые увидела старика, когда Дэвид привел меня в этот дом. Она замолчала. Взгляд светло-голубых глаз остановился на Карелле.
— Как вы думаете, почему он покончил с собой, детектив Карелла?
— Не знаю, миссис Скотт, — ответил Карелла. — Где ваш супруг?
— Дэвид? В своей комнате. Он никак не может прийти в себя.
— А его братья?
— Где-то в доме. Знаете, это очень большой дом. Старик построил его перед своей свадьбой, в 1896 году. Он стоил семьдесят пять тысяч долларов. Вы видели его брачные покои на втором этаже?
— Нет.
— Они великолепны. Высокие ореховые панели, мраморные столики, ванная, отделанная золотом. Чудесные окна и балкон с видом на реку. В нашем городе осталось немного таких домов. Миссис Скотт закинула ногу на ногу, и Карелла, посмотрев на нее, подумал: «У нее красивые ноги. Настоящие американские ноги. Безупречно стройные. Упругие полные икры и тонкие лодыжки, и туфли за 57 долларов. Может, ее муженек прикончил своего старика?»
— Выпьете что-нибудь, детектив Карелла? Это разрешается?
Карелла улыбнулся:
— Но не одобряется.
— А все же не запрещено?
— Иногда можно.
— Я позвоню Роджеру.
— Пожалуйста, не беспокойтесь, миссис Скотт. Мне хотелось бы задать вам несколько вопросов.
— О? — Кристин казалась удивленной. Она высоко подняла брови, и Карелла заметил, что они у нее черные. Как же быть с пепельными волосами? Крашеные? Наверное. Пепельные волосы и черные брови — невозможная комбинация! Да и вся она какая-то неестественная. Миссис Кристин Скотт, которая только что вышла из английской комедии нравов. — Каких вопросов?
— Относительно того, что случилось вчера.
— Да?
— Расскажите мне.
— Меня не было дома, я гуляла. Я люблю гулять по берегу реки. И погода была такая великолепная, такой теплый воздух, столько света…
— А потом?
— Я увидела, как Марк выбежал из дома и бросился к гаражу. По его лицу поняла: что-то случилось. Я подбежала к гаражу как раз в тот момент, когда он выходил с ломом в руке, и спросила: «В чем дело?»
— И что он ответил?
— Он сказал: «Отец заперся в кладовой и не отвечает. Мы хотим взломать дверь». Вот и все.
— А потом?
— Потом он побежал обратно к дому, и я за ним. Дэвид и Алан были наверху, за дверью маленького кабинета. Он был там, хотя, понимаете, у него есть очень большой и красивый кабинет внизу.
— Он часто находился в кладовой?
— Да. Мне кажется, это было его убежищем. Он держал там свои любимые книги и музыкальные записи. Убежище.
— Он имел привычку запирать дверь?
— Да.
— Он всегда задвигал засов, когда заходил туда?
— Да, насколько я знаю. Я часто приходила к нему в эту комнату, чтобы позвать к обеду или что-нибудь сообщить, и дверь каждый раз была заперта.
— Что произошло, когда вы с Марком поднялись наверх?
— Ну… Алан сказал, что дверь, очевидно, заперта, они пытаются открыть ее и взломают замок.
— Он волновался?
— Конечно. Они стучали в дверь и страшно шумели, но отец не отвечал. А вы бы не беспокоились?
— Что? Ах, да, конечно, я стал бы беспокоиться. Ну, а потом?
— Они засунули лом между дверью и рамой и сорвали замок. Марк попытался открыть дверь, но она не открывалась. Тогда они потянули изо всех сил и увидели… увидели…
— Что отец повесился, верно?
— Да, — почти прошептала Кристин. — Да, верно.
— Кто первый заметил его?
— Я заметила. Я стояла немного поодаль, когда они приоткрыли дверь. Мне была видна в щель комната, и я увидела… это… это тело, которое висело там на веревке, и я… я поняла, что это отец, и закричала. Алан вынул из кармана складной нож, просунул руку внутрь и перерезал веревку.
— И тогда дверь открылась легко, не так ли?
— Да.
— Что было потом?
— Они позвали Роджера и велели позвонить в полицию.
— Что-нибудь трогали в комнате?
— Нет. Даже к отцу не прикоснулись.
— Никто не подошел к вашему тестю?
— Они подошли, но не касались его. Было ясно, что он умер. Дэвид сказал, что его, наверное, не нужно трогать.