— Почему же?
— Ну, потому что он уже умер. Он… я полагаю, он думал, что придет полиция…
— Но он сразу понял, что его отец покончил с собой, верно?
— Да… да, я думаю.
— Но почему он предупредил остальных, чтобы они не прикасались к телу?
— Не могу вам сказать, — коротко ответила Кристин.
Карелла откашлялся.
— Вы представляете, сколько стоил ваш тесть, миссис Скотт?
— Стоил? Что вы имеете в виду?
— Какой у него был капитал? Сколько денег?
— Нет. Не имею представления.
— Но вы должны кое-что знать. Вам, конечно, известно, что он был очень богатым человеком.
— Да, конечно, это мне известно.
— Но неизвестно, насколько богатым, верно?
— Да.
— Знаете ли вы, что он завещал разделить поровну между тремя сыновьями 750 тысяч? Не говоря уже о Скотт Индастриз Инкорпорейтед и многих других предприятиях. Это вы знали?
— Нет, я не… — Кристин остановилась. — На что вы намекаете, детектив Карелла?
— Намекаю? Ни на что. Я констатирую факт наследования, вот и все. Вы считаете, что в этом заключается какой-то намек?
— В этом — нет.
— Вы уверены?
— Да, черт вас побери, из того, что вы говорите, можно сделать вывод, что кто-то намеренно… Вы это имеете в виду?
— Это вы делаете выводы, миссис Скотт, а не я.
— Идите вы к черту, мистер Карелла, — сказала Кристин Скотт.
— Ммм, — ответил Карелла.
— Вы забываете об одной мелочи, Карелла.
— Например?
— Мой тесть был найден мертвым в комнате без окон, и дверь была заперта изнутри. Может быть, вы сможете мне объяснить, как ваши слова об убийстве…
— Это ваши слова, миссис Скотт.
— …об убийстве согласуются с очевидными фактами?
Неужели все детективы бессознательно стараются всех измазать в грязи? В этом заключается ваша работа, мистер Карелла? Копаться в грязи?
— Моя работа — это защита закона и раскрытие преступлений.
— Здесь не было совершено никакого преступления. И не нарушен никакой закон.
— По законам нашего штата, — ответил Карелла, самоубийство тоже считается преступлением.
— Значит, вы подтверждаете, что это самоубийство?
— Внешне это выглядит именно так. Однако очень часто «типичное самоубийство» оказывается убийством. Вы ведь не будете возражать, если я расследую все как полагается?
— Я возражаю только против вашей крайней невоспитанности.
К тому же помните, что я вам сказала.
— Что именно?
— Что он был найден в комнате без окон, запертой изнутри. Не забывайте об этом, мистер Карелла.
— Если бы я мог это забыть, миссис Скотт! — горячо ответил Карелла.
Глава 8
Альф Мисколо скорчился у двери мужской уборной.
Всего полминуты назад в него попала пуля 38-го калибра. Люди в дежурной комнате застыли, словно выстрел парализовал их и лишил дара речи. В воздухе, мутном от серо-голубого дыма, тяжело висел запах карбида. Вирджиния Додж, чей силуэт четко вырисовывался на фоне этого дыма, внезапно предстала как вполне реальная и определенная опасность. Когда Коттон Хейз выбежал из-за своего углового стола, она резко отвернулась от барьера и приказала:
— Назад!
— Там раненый! — возразил Хейз, толкая дверцу барьера.
— Вернись, или ты будешь следующим! — крикнула Вирджиния.
— Иди к чертям! — ответил Хейз и побежал к двери туалета, где лежал Мисколо.
Пуля прошла сквозь спину Мисколо аккуратно, как иголка сквозь ткань. Взорвавшись у выходного отверстия, она вырвала под ключицей кусок размером с бейсбольный мяч. Мисколо был без сознания и дышал с трудом.
— Внеси его сюда, — сказала Вирджиния.
— Его нельзя трогать, — ответил Хейз, — ради бога, он…
— Ладно, герой, — выдавила из себя Вирджиния, — сейчас взлетишь на воздух.
Она вернулась к столу, размахивая револьвером.
— Внеси его сюда, Коттон, — сказал Бернс.
— Пит, если мы тронем его, он может…
— Это приказ! Делай, как я говорю!
Хейз, прищурившись, повернулся к лейтенанту.
— Слушаю, сэр. — Он даже не пытался скрыть свою злость. Поднять Мисколо, плотного и тяжелого, особенно теперь, когда он был без сознания, оказалось нелегким делом. Хейз пронес раненого в комнату.
— Положи его на пол так, чтобы его нельзя было увидеть из коридора, — сказала Вирджиния и повернулась к Бернсу:
— Если кто-нибудь войдет, скажите, что револьвер выстрелил случайно. Никто не пострадал.
— Мы должны вызвать к нему врача, — возразил Хейз.
— Мы никого к нему не вызовем, — отрезала Вирджиния.