А эти статуи были достойны резца Праксителя[33]. Они были высечены из лучшего белого мрамора и лишь чуть-чуть подкрашены в отличие от многих других скульптур, ярко и безвкусно размалеванных. Это придавало им некий призрачный, почти прозрачный вид, они выглядели как духи из сна. Перед каждой горели и дымились в сосудах ладан и другие благовония, окутывая их дымом и еще более подчеркивая их божественно-прекрасный вид. Лишь их глаза, инкрустированные перламутром и ляпис-лазурью, сияли с такой силой, какая недоступна простым смертным.
Только тут я осознал, сколь мало я знаю о музах. Смею сказать, что помню только трех: Терпсихору – потому что все любят танцы; Полигимнию, потому что все мы поем хвалебные гимны богам; а также Эрато, потому что это муза – покровительница лирической поэзии и эротических стихов, да и имя ее созвучно Эросу. А вот насчет остальных я прямо-таки блуждаю в тумане неведения.
Здание храма было выдержано в идеальных пропорциях. Оно не было огромным и тяжеловесным, как многие постройки в Александрии – скорее, по своим размерам оно походило на римскую архитектуру. Статуи муз были лишь немного выше человеческого роста, и этого было вполне достаточно, чтобы подчеркнуть, что это не простые смертные. Полированный мрамор, из которого он был выстроен, был многих цветов, но все они были не кричаще яркими, а благородно бледными, и это еще больше подчеркивало эстетическую природу и суть этого места.
Вне Рима мне попадалось совсем немного храмов, гробниц или святилищ, которые представлялись мне воистину местами, где могли появиться боги. Но тогда я был уверен, что александрийский Храм муз точно был одним из них. И мне казалось, что сами богини смотрят на меня с небес.
– Тебе нравится наш храм, сенатор?
Я обернулся и увидел перед собой маленького бородатого человечка, одетого в простой хитон дорического стиля, и с головным убором из простого белого полотна.
– Он просто великолепен, – завороженно прошептал я. Говорить здесь в полный голос казалось мне святотатством. – Я хочу сделать жертвоприношение.
Незнакомец мягко улыбнулся.
– Мы здесь не приносим никаких жертв. В посвященные им праздники мы одариваем их пшеничной мукой, которую замешиваем на меде, и совершаем возлияния из молока, меда и воды. Вот и все. И еще в их честь возжигаем благовония. Это не те божества, что любят кровь жертвенных животных, а мы здесь служим во славу муз.
– Ты жрец? – спросил я.
Он чуть склонил голову.
– Меня зовут Агафон, я Верховный жрец Храма муз. Ты что-нибудь знаешь про них?
– Совсем немного. Они не очень известны в Риме.
– Тогда позволь мне рассказать.
После этих слов он повел меня к первой статуе, что стояла справа от входной двери. Пока мы шли, он рассказывал, вернее, напевно повествовал, называя имена, символы, атрибуты и характерные особенности каждой. Музы не слишком отличались друг от друга лицами, фигурами или одеждой, так что были больше известны по своим характерным чертам, символам и атрибутам.
– Вот Клио, муза истории. Ее символы и атрибуты – труба героя и клепсидра[34]. Это Эвтерпа, муза флейты, и ты можешь увидеть в ее руках этот инструмент. А вот и Талия, муза комедии, ее символ – маска комедианта. Мельпомена, муза трагедии. Ее атрибуты – трагическая маска и палица Геркулеса. Терпсихора, она покровительствует танцу, ее символ – кифара. А это Эрато, муза любовной лирики; это единственная из муз, у кого нет ни символа, ни атрибутов, ни особой позы. Полигимния, муза героических гимнов, но также покровительница мимов; она прикасается пальцем к губам, словно призывая нас остановиться и задуматься о высоком. Урания, в ее руках астрономия, ее атрибуты – карта небесного свода и звездного неба и компас. И, наконец, самая великая из всех – Каллиопа. Муза эпической поэзии и красноречия, у нее в руках стило и таблицы для письма.
Все музы были изображены стоящими, за исключением Клио и Урании. До того дня я никогда не обращал на них того внимания, которого они заслуживали, поскольку моя жизнь проходила в основном во времена гражданской войны и вооруженных столкновений, не слишком подходящие для занятий изящными искусствами. Но этот рассказ я помню до сих пор, и когда ноги случайно приводят меня к их храму поблизости от Цирка Фламиния, я не упускаю возможности добавить благовоний в курильницы перед их статуями.
Я поблагодарил жреца, выразив ему свою глубокую признательность за эту исчерпывающую лекцию. Наша встреча была совершенно случайной, но я почему-то был уверен, что не забуду ее до конца своих дней. Когда я уходил из храма, мне даже показалось странным, что вне его стен все оставалось точно таким же, каким я его оставил. Через несколько минут Юлия и Амфитрион вышли из Библиотеки, и моя невеста кинула на меня удивленный и немного странноватый взгляд.