Следствие и суд по сути перечеркнули все мои надежды на какое-либо участие в литературном процессе, надолго лишили меня человеческих прав. Почти все мои произведения — поэта, критика, переводчика, прозаика — были поставлены вне закона, весь мой 15-летний труд был конфискован и, может быть, в значительной мере уничтожен.
В условиях неволи я испытал на себе еще бóльшие унижения, больно ранящие мое чувство человеческого достоинства.
Скрепя сердце я долго удерживался от рокового, но вполне логичного шага — отказа от гражданства (я считаю себя несправедливо осужденным). Я надеюсь, что в ближайшее время мое правовое положение, как и моих товарищей, будет восстановлено, а курс на ожесточение внутриполитического климата будет пересмотрен — хотя бы ввиду его очевидной бесперспективности.
Оказалось, что я ошибался.
Репрессии 1972 г. показали, что в дискуссии с украинскими диссидентами власти не нашли более убедительных аргументов, чем применение силы. А лагерные условия убедили в том, что пространство применения этой силы не знает пределов. Год назад из-за этого я уже находился на грани смерти.
Совсем недавно, 14.V.1976 г., из-за моего отказа ехать в больницу без книг на меня надели наручники, осыпая при этом площадной бранью и награждая пинками. Рука болит вот уже два месяца, но нанесенные мне моральные оскорбления куда ощутимее. Подал на обидчиков в суд — в отместку меня осыпали градом новых наказаний, продемонстрировав тем самым мою полную незащищенность здешним законом. Не остановились даже перед тем, чтобы человека, недавно перенесшего тяжелую операцию (резекция желудка), бросить на 2 недели в штрафной изолятор — якобы за клевету, содержащуюся в жалобах. Это выходило из ряда обычной практики лагерных наказаний, что вызвало двухнедельную голодовку восьми заключенных зоны. Голодовку, которую администрация фактически спровоцировала своими действиями.
Добавлю к этому нещадную конфискацию моих писем и писем ко мне. Систематические аресты стихотворений, которые я переписываю в письмах к родным, реальную угрозу потерять рукописи своих лагерных стихотворений при освобождении, фактическое нелечение, полное отсутствие статуса политзаключенного и т. д. и т. п.
Нечего и говорить, насколько эти факты резко контрастируют с декларируемыми в СССР принципами гуманности и правопорядка, насколько они противоречат духу и положениям хельсинкских решений.
Сегодня я пришел к выводу, что меня сознательно низвели до положения неодушевленной вещи. Оприходованной по ведомству КГБ имущества КГБ.
Анализируя реакцию местных властей на мое обращение к Вам от 15.VI.1976 г., я убедился, что репрессивные органы в лице КГБ при Совете Министров Украинской ССР прямо подталкивают меня к решению об отказе от советского гражданства. Их можно понять: ведь я украинский патриот, а с такой атрибуцией мне гарантирована пожизненная опека сыскных служб.
Итак, я заявляю: оставаться подданным СССР больше не считаю возможным, а поэтому прошу выдворить меня за пределы страны, в которой мои человеческие права попираются столь бесцеремонным образом.
Решиться на подобный шаг — слишком тяжело, но удержаться от него в создавшихся условиях, оказывается, еще тяжелее.
Василь Стус
15 июля 1976 года
З оригіналом згідно:
Старший слідчий Слідвідділу КДБ при РМ Української РСР
майор Селюк
30 липня 1980 р.
Місто Київ
29 травня 1980 року
Старший слідчий слідчого відділу КДБ УРСР майор Пастухов, в зв’язку з розслідуванням кримінальної справи № 5, в приміщенні КДБ УРСР, у відповідності зі ст. ст. 85, 190, 191 и 195 КПК УРСР, в прісутності понятих:
Стависької Олександри Яківни, що мешкає в м. Києві, вул. Лейпцизька, буд. № 2/37, кв. 41,
Закревської Надії Іванівни, що мешкає в м. Києві, вул. маршала Жукова, буд. № 41/28, кв. 29,
провів огляд архівної особистої справи № 49961 на засланця Стуса Василя Семеновича яка зберігається в архіві ІЦ УВС Магаданського облвиконкому.
У відповідності зі ст. 127 КПК УРСР понятим роз’яснено їх право бути присутніми при всіх діях слідчого під час огляду, робити зауваження з приводу тих чи інших його дій, які підлягають обов’язковому занесенню до протоколу, а також їх обов’язок засвідчити своїми підписами відповідність записів у протоколі виконаним діям.
(підпис)
(підпис)
ОГЛЯДОМ ВСТАНОВЛЕНО:
Особиста справа на засланця
Стуса Василя Семеновича, 1938 року народження,
уродженця с. Рахнівка Гайсинського р-ну
Вінницької області, засудженого 7 вересня 1972 року