Крысы деловито выползали из углов, из щелей половиц и даже выскакивали из дыр в стене или под стеной, попадая то ли с улицы, то ли ещё откуда, беспрепятственно распространяясь по всем коридорам и закоулкам барака. Места особых скоплений выбирались по причине запаха съестного, но иногда из чистого любопытства. Серые грызуны бесцеремонно рыскали по телам спящих, лезли за пазуху, в лицо. Кусали. Не давали спать. Били крыс беспощадно и упорно все жители из всех подъездов и бараков. Только с той разницей, что в каждой комнатке на этот случай действовали свои ловушки и хитроумные способы борьбы с этими грызунами. Иногда, одерживали верх крысы, и тогда обитатель этого злосчастного места вынужден был покидать с позором своё жилище до лучших времён. Впрочем, ему помогали за плату другие. Счастливый обитатель вновь селился в свою клетуху, по прошествии некоторого времени, но благостное состояние обладателя крыши над головой бывало уже порядочно подорвано и сбито навсегда. Спать приходилось с одним открытым глазом или вполуха. Однако, как прежде, горячо веря в то, что такого больше никогда не повториться на его веку.
В общем, с крысами требовалось борьба. Для того, чтобы крысы всё таки были под контролем, обитатели комнат уговорились дежурить по очереди по полночи. В клетушке Кама сейчас настала очередь Ушастого. Этот паренёк изрядно потерпел в своё время от крыс, которые отгрызли у него разом оба уха и нос. Он так крепко спал, что когда проснулся и посмотрелся в кадку с водой, то не узнал себя. На месте прежних гладких ушных раковин обнаружились лишь жалкие огрызки хрящиков. Досаде не было предела. За отсутствием этих эстетически необходимых атрибутов ему и дали прозвище Ушастый. Но этим прозвищем не ограничились. Оно являлось не единственным. Иногда в общении проскакивали также обидные словечки вроде Безносый, у Безносого, к Безносому. Я посчитал, что вероятно, менее обидно быть всё-таки Ушастым, чем Безносым. С тех пор звал его именно так. Какое мне дело до того, что творится в душе у этого парня. Сегодня же ночью меня поджидало относительно этого ещё одно открытие. Оказывается у Ушастого есть своё имя и своя неизвестная никому в бараке история, о которой я просто не мог знать и никогда не спрашивал.
Теперь же он стоял на страже первую половину ночи. Я же спокойно продолжил спать, так как Ушастый ещё не подводил ни меня ни товарищей. Надеюсь, что уж со мной такого не случится никогда. Для борьбы у каждого заведена палка. Дежурный после тщательного разбора и подсчёта выносил трупы крыс в мешке на улицу. Для тишины палки оборачивали всякими тряпками. Вторую половину ночи должен был дежурить я сам, так как в прошлую ночь во время своего дежурства отсутствовал, то дежурить полагалось сегодня. Таковы неписанные правила местных обитателей клетушки в бараке.
Ушастый аккуратно укладывал туши крыс в мешок. Половицы комнаты были все в высохших пятнах крови убитых крыс. Однако запах крови своих собратьев, живых крыс не пугал. Крысы не оставляли новых попыток отомстить убийцам. Напротив лезли вновь и вновь. С каждым разом всё злее и неистовее.
Крыс травили по разному. Эти серые твари никого и ничего не боялись. Их могла остановить только собственная смерть, которую они и искали здесь всеми известными для них способами. Поэтому обитатели барака этим и занимались. Били крыс с утра до вечера, попутно занимаясь ещё каким-нибудь делом по хозяйству.
Крысы особенно одолевали первую половину ночи. Ушастый нашлёпал уже не менее пяти штук, когда следовало заступать мне. Это считалось малым уловом. Двух, Ушастый, лишь слегка покалечив, всё-таки упустил. У парня имелась зачётная палка с острым гвоздём на конце.
Наконец пришло время будить сменщика.
Кто-то тронул меня за плечо. Я проснулся и сначала не понял, кто это теребит моё плечо и что от меня хотят, но затем, открыл глаза пошире и увидел, наконец, Ушастого. Вот это рожа! Если бы не знал раньше, то верно испугался бы. Как будто за мной пришла сама смерть. Ей богу, не лицо, а голый череп мертвяка. Лысый. Ни ушей тебе, ни носа и губы обгрызены. Только глаза. Чёрные и злые. В руке палка с гвоздём, занесённая над головой. По углам огарки свечек, припасённые заранее, горят и бросают тени на бледное худое лицо. По проходу перебегают шумно соседские крысы.