- Двадцать! Вот! - показал я деньги.
- За дывадцать нет! Двадцать мало! Дывадцать пиать давай! - возмутился торговец, протестующе взмахнув руками.
- Как? Вчера были за двадцать! - встрял Жером.- Я сам видел.
- Что ты видел? Эти пылётки всегда по дывадцать пиать прадаю. Сегодня такая одна осталась. Дывадцать пиать стоит. Последняя.
Я чуть не выругался, а про себя всё ж таки подумал. - Вот сука!
Зажав в кулаке деньги, стиснув зубы, растерянно повернулся к Жерому. Что делать? Вопросительно посмотрел на него. Потом на Соловья.
Соловей отрицательно покачал головой. Дескать, ничего не бери пока.
- Тогда так. Приду позднее и куплю, - заявил я торговцу.
- Твоё дело! - спокойно сказал торговец и присел на ящик, вытащенный во время разговора из-под лотка. - Я подожду. Придёшь, пакупай. Нет. Другому отдам.
Делать нечего. Надо заработать ещё, чтобы купить хорошую плётку.
За спиной нашей компании прошли два жующих морковку стражника с саблями на боку, а буквально в пяти саженях за ними стояла пожилая женщина, которую мы раньше почему-то не заметили или проигнорировали, увлечённые разговором с толстяком Сулейманом. Хотя внешность её была весьма и весьма специфическая. Увидишь такую один раз и запомнишь на всю жизнь.
Меня толкнул в плечо Жером.
Когда я повернулся к мальчишке, то заметил, как у того побледнело лицо.
- Что случилось? - невольно спросил я у Жерома и поразился тому, как он вдруг переменился в лице, так был напуган в этот момент.
Жером показал трясущейся рукой куда-то мне за спину.
Только сейчас, неподалёку от себя, я увидел стоящую жутковатого вида старуху. Вместе со мной, почти в одно время повернулись от лотка Соловей и Ушастый.
Соловей даже присвистнул и произнёс вслух, не выдержав, так, что старуха, вероятнее всего, услышала неожиданный возглас. - Вот это чувырло пришло! У неё за ушами грибы растут!
Чувырло явно смотрело в нашу сторону.
Как только Жером увидел, что уродливая старуха смотрит прямо на него, то тотчас начал от неё прятаться за мою спину.
- Ты что так побледнел, Жером? Чего боишься? - cпросил я у него. – Брось бояться! Старуха, как старуха!
- Это страшная старуха! - зашептал на ухо Жером.- Она колдунья! Ведьма!
- Отчего ты так решил? Мало ли здесь ходит всяких старух и калек! Бывают и уродливее!
- Мне много говорили о ней. А ещё я один раз сам взялся ей помогать. Очень нуждался. Но когда узнал, куда надо идти, то всё, что нёс, бросил и убежал. Еле ноги тогда унёс. Больше никогда не по... Кам, ведь старуха-то вела меня прямиком на кладбище!
- Глупости! - попытался я, развеять страхи Жерома.- Вот сейчас возьму и проверю. Хочешь? Сам ей помогу!
Жером так перепугался, что не смог произнести и слова.
Ведьма, между тем, крутила головой и спрашивала скрипучим низким голосом у проходящих мимо, искала. - Люди добрые! Помогите немощной старой женщине!
Охотников не находилось. Видимо, брали во внимание её безобразный вид. Ведь не всякий из смельчаков решался даже приблизиться к ней, не говоря уже о том, чтобы помочь донести корзину.
Старуха имела низкий отвратительный голос.
Все нищие отбегали от бабки, как от чумы. Настолько она была уродлива.
Худое тело облегало чёрное длинное до земли платье с глухим воротом. На голове плотно повязан серый платок, из-под которого лишь торчал длинный крючковатый нос и мохнатые уши.
У ног старушенции находилась большая плетёная корзина, набитая доверху капустой. Одной, ей явно, такую корзину не унести. Нужна помощь.
Глаза мои и этой старухи вновь встретились. Она тут же поманила меня рукой.
Но в то время, когда Жером и остальные дивились её уродству, я думал совершенно о другом. Ведь я пришёл на базар не просто так, мне нужна плётка, а на плётку деньги. Поэтому, не рассуждая долго, я решил помочь этой старухе, во что бы то ни стало, подавив в себе всякую природную брезгливость.
Я внимательнее присмотрелся к ведьме, полагая, что этого будет вполне достаточно, чтобы разогнать сомнения. Навёл на неё свою незаменимую волшебную мишень.
Но впервые я не разглядел ни уровня ни имени. Какая досада!