— Да? — подбодрила Елена, торопя с продолжением.
— Может быть, конечно, они сами по себе суровые как горские мудозвоны из знаменных полков… Те, что идут без телег, пленных не берут и шлюхами в походе брезгуют.
Подслушивающий Марьядек ухмыльнулся, дождавшись из уст рыцаря признание силы пешцев. Скупое, но все же признание.
— Но это вряд ли, к нашему счастью, — продолжил искупитель. — Таких со службы не прогоняют. Значит, сволочь обычная, но командир у них должен быть умный и жесткий. Умеет заставить ублюдков делать как надо, а не как хочется. Опасный враг.
— Что ж, скоро узнаем, — подытожила Елена, видя, что противники уже совсем близко, едва-едва за пределами эффективной дальности выстрела из обычного лука.
— Закрывайте ворота, ставьте «рогатки», — отдал указание Бьярн, и первый шагнул на лесенку помоста за частоколом.
Глава 18
Глава 18
Пока селяне запирали ворота на толстый брус и дополнительно подпирали кольями, рядом с Раньяном встал межевой. В руках лысый дед сжимал толстую палку, окованную железом и с шипом на конце — типичное оружие городского ополченца. Остальные управляющие рассредоточились по всему забору, каждый имел под началом отряд селян.
— Все по местам! — проорал Кадфаль с вышки над старостиным домом. — Ухи с глазами разиньте пошире! С этих станется кузяво болтать, пока другие в тихом углу через тын полезут!
Передовой всадник подъехал к воротам на расстояние метров двадцати, прежде чем Гамилла скомандовала, демонстрируя арбалет:
— Стой!
— Как пожелаете, любезная госпожа, — бандит слегка поклонился, так что получилось одновременно и шутовски, и значительно. Вроде уязвил, но в то же время продемонстрировал некоторое уважение. Говорил он ясно и громко, так что расстояние помехой не было.
Елена жадно всматривалась в бетьяра, искала некие следы вырождения, особенной жестокости на челе, в общем то, что можно было бы назвать «печатью злодейства». И не находила. Ни окровавленных по локоть рук, ни лохмотьев человечины в зубах, ни отрезанных голов у седла. Обычный всадник, лекарка таких навидалась за годы жизни «здесь». Средних лет, недавно бритый, но лицо уже обметала седоватая щетина. Рожа простоватая, широкая, но взгляд очень внимательный, цепкий, совсем как у телохранителя-грызуна Флессы, имя которого Елена запамятовала. Шлем неплохой, пусть и лишенный забрала. Кираса, ярко выделяющаяся на общем фоне амуниции — еще лучше, очень дорогая и качественная вещь, не по чину разбойнику. Два меча — кавалерийский у седла и второй на поясе, для ближнего боя. Еще и клевец на длинной рукояти, аляповато и дорого украшенный. Кольчужные рукава и чулки блестят, начищенные, прочая одежда добротна и вполне богата. В общем бетьяр смотрелся как обычный барон, вполне преуспевающий. Два элемента лишь выбивались из образа — отсутствие герба плюс десяток золотых и серебряных цепей, висящих на груди, поверх стали. Ни люди чести, ни мещане, ни купцы так украшения не носили. Цепь считалась обязательным атрибутом для сколь-нибудь состоятельного человека, чем выше положение, чем дороже аксессуар. «Парадная» герцогская цепь Флессы вообще имела звенья толщиной с детский мизинец. Однако такая драгоценность надевалась в единственном экземпляре, без исключений.
И чем больше лекарка смотрела на серые и желтые украшения — толстые и тонкие, простые и декорированные — тем прочнее укреплялась неприятная ассоциация. Все это напоминало… да, пожалуй — фотографии немецких оккупантов с многочисленными часами на руке. Неправедные трофеи, выставленные напоказ.
— Варвары, — процедил сквозь зубы Дьедонне и по-мужицки сплюнул. — Дикари…
— Э?.. — не поняла Елена.
— Кираса, — пояснила арбалетчица, поскольку барон сделал вид, что не расслышал вопрос от бабы неясного происхождения и статуса.
— Не понимаю.
Пока злодейский всадник поглаживал коня по холке, успокаивая животное, Гамилла кратко пояснила, что на бетьяре кираса, которая была некогда очень хорошей, кованой не просто на рыцаря, а на жандарма. Теперь же броня изуродована — проймы уширены варварскими пропилами, чтобы сделать ее более удобной для пешего боя. Судя по блеску, надругательство сие произошло недавно, и сотворить подобное могла только полная скотина. В голосе арбалетчицы звучала неподдельная мука знатока и ценителя, но Елена осталась в недоумении — если хозяину так удобнее, отчего бы не подогнать броню под задачи? Впрочем, лекарка оставила мнение при себе.