Лодка приближалась к кораблю, над бортами виднелись головы экипажа и охраны сразу трех благородных персон. Лица под шляпами и шлемами выражали самые разные эмоции, от явной тревоги до неприкрытого восторга. Наиболее злобной и неприятной выглядела Флесса аусф Вартенслебен. Впрочем, она и на борт взошла уже с таким видом, будто выпила чистого уксуса. Кажется, план Биэль развлечь младшую сестру изначально был обречен. «Срубая» парус, мужчина покосился на спутницу и обнаружил ее вполне довольной жизнью. Маркизе было не свойственно энергичное проявление чувств, но сейчас Биэль искренне улыбалась, а взгляд ее темных глаз казался лукавым, будто у сказочной лисы.
Когда Монвузен вскарабкался на борт по веревочной лестнице, Флесса шагнула к нему с таким видом, будто собиралась дать пощечину. Намерение вице-герцогини было однозначным и сулило большие неприятности, потому что стало бы оскорблением через действие по отношению к аристократу. Причем не какому-нибудь захудалому «цин», а дворянину высокого полета, другу императора. Сопровождающие как-то сразу подобрались, руки оказались в опасной близости к оружию. Положение спас Мурье, который на редкость удачно поскользнулся и, неловко взмахнув тростью, как бы случайно задел руку госпожи. Флесса гневно развернулась, готовая излить бездну ярости на столь нелепого слугу. Мурье подобострастно склонился, прижимая к сердцу правую руку. Тем временем через борт перебралась и Биэль.
— О, моя дорогая сестра, — маркиза даже не пыталась скрыть того, что приключение доставило ей громадное удовольствие. — Достаточно гнева! Я оценила твою родственную заботу, не стоит больше сеять досаду.
Не смущаясь чужими взглядами, Биэль распускала крепко затянутые ремни на охотничьем костюме, и там где промасленная кожа задубела, в ход шел кинжал.
Флесса хотела, было, разразиться гневной тирадой, но тут подумала, что в этом случае до крайности походила бы на отца. Он так же ярился, когда младшая дочь искала приключений и разных испытаний на свой изящный зад. Только вместо пощечин использовал для вразумления кнут. Поэтому Флесса лишь покачала головой, ухитрившись вложить в это движение бездну выразительного смысла.
— Дорогая, — Биэль улыбнулась. Теперь, когда она сбросила верхнее облачение, на маркизе остались только шерстяная фуфайка и чулки. То и другое вымокло насквозь, и холодный ветер уже вытягивал тепло, кожа старшей Вартенслебен покрылась мурашками. Подскочивший слуга накинул на плечи госпожи толстый плед.
— Милая сестра, — Биэль, по-прежнему не стесняясь свидетелей, порывисто обняла младшую. — Не сердись!
— Ты могла… замерзнуть, — Флесса будто устыдилась собственных тревог и удержала на языке готовое сорваться «погибнуть».
Биэль чуть отстранилась и внимательно поглядела в бледное лицо младшей сестры. Маркиза искала следы искренней заботы, а не злость того, на чью семью посягнули без позволения. Нашла или нет — кто знает… В любом случае маркиза поправила шерстяной плед и жизнерадостно сообщила:
— Холод полезен моей коже. Любезный Курцио аусф Монвузен предоставил мне самую большую и холодную ванну на свете. За что я ему искренне благодарна.
На последней фразе голос Биэль ощутимо звякнул сталью, четко и ясно показывая, как следует понимать сегодняшнее приключение всем без исключения свидетелям.
— Как пожелаешь, — буркнула Флесса.
Старшая сестра снова глянула на собеседницу с таким видом, будто хотела вновь заключить младшую в порывистые объятия, унять тревоги, заставить рассмеяться, как в детстве. Когда юные души не имели греха пред Господом, а тяжкая ответственность пред миром и семьей была всего лишь пустыми словами.
Взгляды темно-синих и светло-синих глаз соприкоснулись, на мгновение показалось, что вот-вот произойдет нечто хорошее, удивительное… Однако не произошло. Фаворитка вице-герцогини то ли не поняла, что это лишь пауза в разговоре, то ли решила — вот наступил удобный случай воспользоваться паузой и продемонстрировать госпоже верность. Девушка вклинилась со словами участия, и Биэль недоуменно приподняла бровь.