Ирина добросовестно выполнила поручение, распределила роли: одних заставила готовиться к выступлению, других — подобрать рисунки для монтажа, третьих — готовить резолюцию собрания. Но однажды к ней на большой перемене подошёл Сергеев — он постоянно искал теперь какой-нибудь предлог, чтобы заговорить с ней.
— Как идёт подготовка к собранию? — не глядя на неё, спросил он.
— Всё в порядке.
— Знаешь, Ира, — несколько смущённо проговорил Иван, — я всё думаю: почему у нас так скучно проходят собрания?
— Ну и почему же?
— Формалистикой мы занимаемся, вот почему. Заранее всё распишем, распределим роли, как в театре: ты президиум выдвигай, ты в прениях выступай, ты резолюцию готовь, а ты дополнения и изменения к резолюции! Всё готово, всё заранее известно, поэтому и неинтересно! Ни поспорить, ни подумать, ни поругаться! Всё разжёвано, только глотай!
— И ты считаешь, что в этом виновата я? — Ирина вскинула голову и смело взглянула в лицо Сергееву. Того сразу обдало жаром. Он побагровел и смущённо забормотал:
— Да нет, что ты!.. Мы все виноваты… Приучили нас так почти с пятого класса, мы и привыкли… Вроде так и надо, и самим легче: ни думать, ни искать не надо, а получается голая скука. Вот я и хотел сказать: хорошо бы попробовать провести собрание как-нибудь по-другому, чтобы заинтересовать всех.
— Ну, и что же ты предлагаешь?
Голос Ирины звучал сухо и ровно, и Сергеев справился со своим волнением.
— Понимаешь, ещё до отъезда в колхоз разговаривал я с бывшим нашим выпускником Юркой Крыловым, ты его знаешь, он в прошлом году нашу школу окончил, а теперь работает в локомотивном депо. Он мне рассказывал о своей работе, да так интересно — заслушаешься! Вот бы его к нам на собрание пригласить да ещё бы двух-трёх человек с производства, лучше разных профессий.
— А разрешат? — неуверенно спросила Ира.
— Почему же нет? — горячо заговорил Сергеев. — Это же для пользы дела.
— Александр Матвеевич не разрешит, — с сомнением покачала головой Ирина. — Он после прошлогодней драки на Новый год ни на один вечер не разрешает посторонних приглашать. Говорит, что они только дисциплину нарушать будут, а у нас и без них своих хулиганов достаточно.
— Да мы же лучших производственников пригласим, а не первых попавшихся! И не на танцы, а для выступлений! И потом, — Иван заговорщически понизил голос, — ты не с ним договаривайся, а с Владимиром Кирилловичем, он разрешит.
— Ну, хорошо, поговорю, — согласилась Ира. — Только тогда отвечать за них поручим тебе.
— Добро! — радостно согласился Сергеев. Втайне он давно мечтал о морской службе, поэтому в его речи иногда проскальзывали морские словечки.
Ирина некоторое время постояла, ожидая, не скажет ли Сергеев ещё чего-нибудь и, не дождавшись, отошла.
«О чём бы ещё её спросить, о чём бы спросить?» — лихорадочно думал в это время Иван. Ирина уходила всё дальше.
— Ира! — окликнул он, не додумав до конца.
Ирина оглянулась и остановилась. Иван торопливо подошёл к ней.
— Ира, только пригласить их нужно официально, одному мне неудобно. Может быть, и ты со мной пойдёшь? — просительно сказал он и тут же торопливо, добавил: — как секретарь комсомольского бюро.
— Хорошо, — подумав, согласилась Ира.
Сергеев обрадовался, но Ира спокойно продолжала:
— Пойду я с Ниной Черновой.
— А я? — невольно вырвалось у Ивана.
— Зачем же идти сразу троим? — пожала плечами Ирина, и Иван не нашёлся, что возразить.
Владимир Кириллович сразу дал согласие, больше того, он взял на себя обязанность договориться с администрацией школы и даже сам решил идти с ребятами на производство приглашать гостей на собрание.
И вот наступил день собрания. Лениво, без особого желания собирались комсомольцы в актовом зале школы. Некоторые пытались улизнуть домой, но у выходных дверей их подкарауливала Ирина и возвращала в зал. Расселись как обычно: девчонки в первых рядах, мальчишки сзади, подальше от начальства — там можно поболтать о своих делах и посмеяться.
Женька Курочкин сел рядом с Сергеевым.
— Кто докладчик?
— Александр Матвеевич.
— Верблюд? Ну, опять развезёт часа на полтора! «Вы самые счастливые, для вас открыты все пути и дороги, все двери институтов, там вас примут с распростёртыми объятиями!» — зло передразнил завуча Женька. — Как же, примут, жди! Попробуй сейчас поступи в институт! Из прошлогоднего выпуска только двое попало, да и то, говорят, благодаря толстому карману! Слышал, как на днях по радио Райкин проехался? Приходит отец выпускника к знакомому профессору и говорит: «Как бы мне сына в ваш институт устроить?» — «А как он учится?» — спрашивает профессор. — «На два и на три». — «Н-да, — отвечает профессор, — два — это плохо, надо пять». — «Ну, пять, — говорит отец, — это много. Три… тысячи дам». Вот как.