Культурный шок, наиболее общая дезориентация, которую переживает путешественник, без должной подготовки оказавшийся в чуждой культуре, представляет собой третий образец адаптационной поломки механизма. Здесь нет ни одного привычного элемента войны или стихийного бедствия. Вся обстановка может быть совершенно мирной, лишенной какого бы то ни было риска. И тем не менее…
Человек при культурном шоке так же, как солдат на поле боя или жертвы при стихийном бедствии, поставлен в неблизкие ему, непредсказуемые условия. Его привычные способы распознавания вещей — даже решения задач, таких, как ответ на телефонный звонок — более не годятся. Знаки, звуки и другие психологические сигналы проносятся мимо, поскольку он не может уловить их значение. Сам опыт вступает в область сюрреалистического. Каждое слово, каждое действие наполнены неуверенностью. В такой обстановке усталость проявляется быстрее, чем обычно. Фактор непрогнозируемости, возникающий из новшеств, подрывает чувство реальности.
Итак, в поведении солдата в бою, жертвы стихийного бедствия и культурно неадаптированного путешественника наблюдается одинаковое замешательство, дезориентация или искажение реальности. Во–вторых, наблюдаются сходные признаки усталости, возбуждения, напряжения или чрезмерной раздражительности. В-третьих, во всех случаях они проявляются как односторонние явления — при которых возникает апатия и эмоциональный отказ [19, с. 281].
Из всего этого следует, что необходимо изучать вероятное будущее, чтобы избежать последствий футурошока. Как справедливо пишет А. Тоффлер, заниматься этим сложнейшим направлением должны профессионалы, а не самодеятельные гадалки или всевозможного рода предсказатели. Ни один серьезный футуролог не имеет дело с предсказаниями. Их оставили для телевизионных шоу и журнальных гороскопов.
«Конечно, никто не может знать будущее в каком–то абсолютном смысле. Мы можем только систематизировать и углублять наши предположения и пытаться приписать им вероятность. Но даже это трудно. Попытки предсказать будущее неизбежно изменяют его» [19, с. 377]. Доктор юридических наук А. Б. Венгеров [22] приводит мнение философа И. Кругликова, который считает, что способность организма заглядывать в будущее, в конечном счете, пропорциональна его способности накапливать и сохранять прошлое в виде следов осуществившихся взаимодействий. «Представление, согласно которому живая система может заглядывать в будущее, а может и не делать этого, не соответствует действительности. Живая система любого уровня организации не может не заглядывать в будущее, и вся ее текущая деятельность так или иначе имеет прогностический характер». В свое время выдающийся советский физиолог П. К. Анохин ввел понятие «опережающее отражение», суть которого заключается в том, что внешняя среда еще только собирается перейти в новое состояние, а человек уже смоделировал это состояние, т. е. определяющие реакции уже произошли. Но содержание этих определяющих реакций задано именно внешними событиями, является их отражением «в прошлом», а применительно к сиюминутной ситуации и проявляется как опережающее отражение [22, с. 13, 15]. Как пишет академик Н. Н. Моисеев, организация систем в живом мире рождает совершенно новый тип механизмов развития, неизвестных в мире неживой материи. Это механизмы обратных связей. Разрушение организаций этих связей означает гибель живой системы. Можно говорить об отрицательных обратных связях, поддерживающих гомеостазис, т. е. компенсирующих внешнее воздействие, и о положительных, которые ухудшают стабильность системы, но одновременно заставляют ее искать новые, более рациональные способы использования энергии и вещества [23, с. 63, 65].