Дорнбергер сделал паузу, чтобы раскурить сигару. Он направил ее на Друкера, как будто это был пистолет. “Ты понимаешь, что, если твой враг в СС захочет тебя достаточно сильно, он просто придет и заберет тебя, независимо от того, что я могу сделать”.
“Да, сэр, я понимаю это”, - сказал Друкер. Он знал, что его голос звучит обеспокоенно - он был обеспокоен. Но любой, у кого был могущественный враг в СС, имел полное право беспокоиться. Более чем поколение немецкой истории доказало это.
“Тогда ладно”. Генерал Дорнбергер взял письмо Грильпарцера, сложил его втрое, как оно было в конверте, а затем медленно и методично разорвал на куски. “Я думаю, мы сможем продолжать на этой основе. Вы понимаете, что Нойфельд тоже это видел?”
“Я ожидал этого, да, сэр”, - сказал Друкер, кивая. “Но, сэр, майор Нойфельд не назвал бы своей бабушке ее собственное имя, если бы она случайно спросила его об этом”.
Дорнбергер усмехнулся, кашлянул и еще раз усмехнулся. “Я не буду говорить, что вы неправы. Я скажу, что это одна из причин, по которой он так полезен для меня. Если ваш недруг отправил копии этого письма людям, кроме меня, - что вполне логично, что он сделал бы, - мы попытаемся поступить с ними так, как вы предложили ”. Он сделал еще одну затяжку сигарой, затем положил ее в пепельницу. Выпустив дым, он продолжил: “Вы свободны, подполковник”.
Друкер вскочил на ноги и отдал честь. “Хайль Гиммлер!” - сказал он, как и при входе. На этот раз слова не были произнесены автоматически. Он задавался вопросом, что он делает, приветствуя человека, который, наряду с тем, что возглавлял рейх, также возглавлял организацию, пытавшуюся казнить Кате, организацию, которая сделала все возможное, чтобы вышвырнуть его из вермахта, организацию, которая, без сомнения, предпримет еще один выстрел в него теперь, благодаря Гюнтеру Грильпарцеру.
Но с этим ничего не поделаешь. Пока он жил в Великогерманском рейхе, ему приходилось приспосабливаться к его внешним обычаям. Он резко развернулся и вышел из кабинета генерала Дорнбергера. В прихожей лицо майора Нойфельда не выражало ничего, кроме расстройства желудка. Друкер кивнул ему и вышел.
Он как раз выходил из административного центра, когда перед ним остановился черный "мерседес". Из него вышли двое гестаповцев и поспешили в здание. Они не обратили на него особого внимания, но он поставил бы рейхсмарки против пфеннигов, что они приехали в Пенемюнде не по какому-то другому делу.
К черту тебя, Грильпарцер, сукин ты сын, подумал Друкер. Если ты потащишь меня вниз, я заберу тебя с собой. Он знал псевдоним, под которым бывший танковый стрелок жил в Веймаре. Если гестапо не смогло выследить ублюдка, имея столько возможностей, то парни в черных рубашках многого не стоили.
Когда Друкер уходил из административного здания, он задавался вопросом, будут ли громкоговорители снова выкрикивать его имя. Эсэсовцы хотели получить его скальп с тех пор, как ему удалось вырвать Кэти из их лап. Если Дорнбергер не смог убедить их оставить его в покое…
Что бы он сделал тогда? Выхватить пистолет и пасть в бою? Выхватить его и покончить с собой, чтобы не страдать от того, что чернорубашечники хотели ему причинить? Если бы он сделал что-либо из этого, как бы он отомстил за себя Гюнтеру Грильпарцеру? И что случилось бы с его семьей впоследствии? Но если бы он этого не сделал, спасло бы это его жену и детей? И какие ужасные унижения ждали бы его?
Громкоговорители молчали. Друкер остался там, где мог следить за черным мерседесом. Примерно через сорок пять минут люди из гестапо вышли из административного центра и сели обратно в машину. Судя по тому, как они хлопали дверьми, они были недовольны окружающим миром. "Мерседес" рванулся с места с визгом шин, чуть не раздавив пару рядовых, которые осмелились попытаться перейти дорогу. Солдаты отпрыгнули с дороги в самый последний момент.
Друкер наблюдал за происходящим с той же дикой радостью, которую он испытал, когда ткнул пистолетом в лицо Грильпарцеру. До этого он не испытывал такого особого восторга с тех пор, как во время боя подбил танк "Ящер". Кто-то пытался его погубить, пытался и потерпел неудачу. Предполагалось, что так все и должно было работать, но так получалось недостаточно часто.
Насвистывая, Друкер зашел в офицерский клуб, заказал порцию шнапса и с большим удовольствием опрокинул ее обратно. Парень за стойкой, молодой светловолосый капрал, прямо сошедший с вербовочного плаката, ухмыльнулся ему. “Должно быть, с вами случилось что-то хорошее, сэр”, - сказал он.