“О, можно и так сказать. Можно и так сказать”, - согласился Друкер. “Позволь мне выпить еще, почему бы тебе этого не сделать? Ничто в мире не сравнится с чувством, которое ты испытываешь, когда кто-то стреляет в тебя и промахивается, ты знаешь это?”
“Если вы так говорите, сэр”, - ответил бармен. “Извините, но я сам не видел боевых действий”. Вежливое недоумение было на его лице: какой бой Друкер мог видеть в последнее время?
Но Друкер знал - и это был бой, даже без единого выстрела. “Не извиняйся, сынок”, - сказал он. “Считай, что тебе повезло. Хотел бы я сказать то же самое ”.
“Немцы!” Моник Дютурд зарычала, подходя к своему брату в саду Пюже, в нескольких кварталах к югу от Старой гавани Марселя. Неподалеку вспотевшие дети гоняли футбольный мяч по воротам одной из команд.
“Пока не начинай говорить”, - предупредил Пьер. Он огляделся, чтобы убедиться, что больше никто в парке не обращает на него внимания, затем вытащил из кармана устройство явно не земного производства. Только после того, как помахал ей им и рассмотрел огоньки, которые светились и мерцали на одном конце, он кивнул. “Хорошо. Боши не приставили к тебе никаких ушей ”.
“Немцы”, - снова сказала Моник; даже обычное презрительное французское прозвище для них не позволило ей избавиться от гнева, достаточного для удовлетворения. Только назвав их точно такими, какими они были, она смогла бы выразить хотя бы часть ненависти, которую стала испытывать к оккупантам.
К ее сильному раздражению, ее старший брат усмехнулся. “Ты просто занималась своими делами, пока они тебя не слишком беспокоили. Только после того, как они начинают раздражать тебя лично, ты обнаруживаешь, что ненавидел их все это время, а?”
“О, заткнись, черт бы тебя побрал”, - сказала Моник. Пьер был доволен тем, что двадцать лет позволял ей думать, что он мертв; она не видела смысла тратить на него вежливость. “Это бизнес. Если мы сможем заставить Ящеров уничтожить Дитера Куна ...”
“Я снимаю его со своей спины, а ты снимаешь его со своего живота”, - вмешался Пьер, что почти заставило Моник развернуться на каблуках и выйти из парка. Он продолжил: “Ну, ни одна из этих вещей не была бы такой уж плохой”.
“Мило с твоей стороны так сказать”. Моник сверкнула глазами. Ее до смерти тошнило от Куна у нее на животе, и внутри нее, и во рту. Но она хотела не своей смерти, а смерти штурмбанфюрера. Она жаждала этого так, как никогда не пожелала бы нацисту живым.
Пьер погрозил ей пальцем. Он был пухленьким с грустными глазами, совсем не та юная пойлу, которая отправилась воевать с рейхом в 1940 году, - впрочем, она уже не была маленькой девочкой. Он сказал: “Вы должны понять, я ненавижу немцев не только за то, что они немцы. Я веду дела со многими из них и неплохо зарабатываю на них”.
Моник тряхнула головой. “Не обращай внимания на рекламу, черт возьми. Мы оба хотим, чтобы этот человек умер, и мы хотим, чтобы это было сделано так, чтобы нас не могли обвинить. У тебя есть связи с Ящерами, чтобы организовать это, и... ” Она замолчала.
“И что?” - подсказал ее брат.
Неохотно она продолжила: “И, поскольку он приходит ко мне домой каждые пару ночей, у нас есть место, где Ящерицы могут затаиться в засаде”.
“А”, - сказал Пьер. “Я понимаю, ты хочешь, чтобы он умер счастливым”.
“Я хочу, чтобы он умер мертвым”, - выдавила из себя Моник. “Мне все равно как. Клянусь Богом, он не останется счастливым”.
“Полагаю, что нет”, - сказал Пьер с видом человека, идущего на значительную уступку. Он сел на деревянную скамью с ржавыми железными подлокотниками. Моник стояла там, уперев руки в бока; по-своему, ее брат мог привести в ярость почти так же, как Дитер Кун. Пьер продолжил: “Что ж, я посмотрю, что я могу сделать. Когда нацист снова будет в твоей квартире? Сегодня вечером?”
Моник поморщилась. Необходимость признать, что Кун вообще приходил туда, была достаточно унизительной. Необходимость признать, что она знала, что его график был каким-то образом хуже. Но она знала и вряд ли могла притворяться иначе. Она неохотно ответила: “Нет, он был там прошлой ночью, и это означает, что он вряд ли вернется до завтра, а затем через пару дней после этого, и так далее”.