“Я даже не буду спрашивать ее об этом”, - сказал Каззоп. “Если она последует этому, она будет лгать. В любом случае, дойче к настоящему времени уничтожили большую часть своих евреев. Более вероятно, что она контрабандистка или другой преступник, но и в этом она вряд ли призналась бы ”.
“Интересно, провозит ли она контрабандой имбирь”. Феллесс говорила задумчивым тоном, настолько задумчивым, что Каззоп бросил на нее острый взгляд. Она пожалела, что промолчала. Конечно же, ее репутация предшествовала ее приезду в Марсель.
Большая Уродливая женщина снова заговорила, на этот раз, не дожидаясь, пока кто-нибудь заговорит с ней. “Она злится, что мы можем дать ей нечто грандиозное, чего она не может принять”, - сказал Каззоп. “Она хочет знать, можем ли мы заменить дом денежной стоимостью”.
“Это твой проект”, - сказал Феллесс. “Хотя, будь он моим, я бы сказал ей ”нет"".
“Я намерен”, - сказал Каззоп. “Выполнение чего-либо другого превысило бы мой бюджет”. Он сделал паузу, затем показал язык, чтобы показать, что у него появилась идея. “Вместо этого я предложу ей второй приз”. Он говорил на французском языке. Тосевитка ответила с заметной теплотой.
“Что она говорит?” Спросил Феллесс.
“Что мы обманщики, но у нее нет выбора, кроме как позволить себя обмануть”, - сказал Каззоп. “Она принимает это с горечью и гневом”.
Феллесс испытывал определенную симпатию к женщине. Именно так она поступила на работу в Нюрнберге после того, как опозорила себя. Она протянула Большому Уродцу пачку отпечатанных бумажек, которые считались валютой в Великогерманском рейхе. Тосевитка сунула их в свою сумку для переноски и поспешила прочь.
Каззоп вздохнул. “Это было не то, чего я ожидал, но неожиданное также дает ценные идеи”.
“Правда”, - сказал Феллесс.
Маленький чешуйчатый дьявол подошел к хижине Лю Хань в лагере для военнопленных и обратился к ней на плохом китайском: “Ты приходи. Сейчас”.
По большей части маленькие дьяволы игнорировали ее с тех пор, как захватили в деревне недалеко от Пекина. Она хотела бы, чтобы они продолжали игнорировать ее. Поскольку они этого не сделали, она вздохнула и поднялась на ноги. “Это будет сделано”, - сказала она.
“Куда ты ее ведешь?” Спросила Лю Мэй, сидя на канге, на котором она свернулась калачиком, чтобы хоть немного согреться.
“Не для того, чтобы ты знала”. Чешуйчатый дьявол говорил по-китайски, хотя она использовала его язык. Он указал винтовкой на Лю Хань. “Ты идешь”.
“Я иду”, - устало сказала она. “Куда ты меня ведешь?”
“Ты придешь, ты увидишь”. Чешуйчатый дьявол снова дернул деловым концом своей винтовки. Лю Хань вздохнул и вышел из хижины.
Несмотря на то, что на ней была стеганая хлопчатобумажная куртка, холод, сдерживаемый кангом, обрушился с полной силой, когда она вышла на улицу. Маленький чешуйчатый дьявол недовольно зашипел; зимняя погода нравилась ему еще меньше, чем ей. Старый, грязный снег хрустел под ее ногами - и под его. Он явно хотел проскочить вперед. Чтобы позлить его, Лю Хань шла так медленно, как он ей позволял. Возможно, он обморозится или подхватит лихорадку в груди. Она не знала, могут ли маленькие чешуйчатые дьяволы подхватить грудную лихорадку, но надеялась на это.
Лагерь был удручающе велик. Чешуйчатые дьяволы делали все возможное, чтобы удержать Китай. Некоторые из людей, которых они схватили, были коммунистами, такими как Лю Хань, другие - реакционерами Гоминьдана, третьи - мужчинами и женщинами, не принадлежавшими к какой-либо конкретной партии, которых они схватили более или менее наугад. Они даже не пытались удержать коммунистов и последователей Гоминьдана от того, чтобы перегрызть друг другу глотки - их теория, казалось, заключалась в том, что, если бы люди ссорились между собой, им не пришлось бы выполнять так много работы. Отчасти из-за этого Партия и Гоминьдан сделали все возможное, чтобы сохранить перемирие.
“Сюда. Это здание”. Чешуйчатый дьявол снова указал, на этот раз не винтовкой, а языком. Здание, к которому он направил Лю Хань, находилось недалеко от периметра лагеря для военнопленных, огороженного колючей проволокой. Это было не то здание, где проводилось большинство допросов; то находилось ближе к центру лагеря. Некоторые из допрашивающих были человеческими бегущими собаками "маленьких дьяволов’; у этого здания был пристроенный лазарет и зловещая репутация.